Джона тоже соскучилась по младшему сыну, да так сильно, что сама, вернувшись из столицы в поместье, не спускала его с рук. Тискала, играла с ним, таскала за собой повсюду. Вот он теперь и бегает каждое утро досматривать сны в спальню родительницы.
Прежде чем покинуть постель, Джона укутала мальчика в одеяло, соорудив из него то ли гнездышко, то ли теплый кокон:
— Спи, спи, мой совенок.
Скоро волосы у Идгарда приобретут отчетливый сизый оттенок, глаза из светло-нефритовых станут золотистыми, и тогда мало кто ошибется, чьей он крови. Но несколько лет относительного покоя еще есть, а потом… Загадывать так далеко у Джоны не получилось бы при всем желании, но она и не пыталась. Надо еще дожить. Столько рассветов предстоит встретить, прежде чем леди Джойане придется всерьез думать над судьбой сына.
А пока — она быстро набросила поверх ночной сорочки халат, сунула узкие ступни в туфли, одновременно дергая за ленту звонка. Вставать — значит вставать.
Тяжелый старомодный шлафрок, доставшийся Джоне по наследству от покойной матери, шлейфом волочился сзади, к тому же он прекрасно защищал от сквозняков, беспрепятственно гулявших по огромному дому. Что значит старые добрые вещи, делавшиеся исключительно ради удобства, а не в угоду очередному поветрию моды. В одеяниях, которые предписывалось носить в этом сезоне, недолго простудиться и помереть. Может быть, поэтому нынешние платья так напоминают погребальные саваны? Нет, ну точно! На знаменах Моды начертано золотом: «Естественность — прежде всего!» Никаких корсетов, никаких фижм и прочих приспособлений для введения в заблуждение окружающих, прежде всего мужчин. Какая трогательная забота, надо же!
Лицо у горничной было чуть помятым, словно она полночи провела… И ведь точно! Именно там, где предположила Джона. И с тем, с кем надо. От девушки веяло жарким барахтаньем под толстым одеялом, бесстыдством и глупостью, которая пока еще больше наивность и неопытность, чем окончательное затвердение мозгов. Ох, допрыгается она.
— Милая, завтрак мне в кабинет через полчаса. — И вслед уже убегающей девице: — Скажи привратнику, что я жду письмо из Саннивы. Курьера — чтобы сразу ко мне. — И чуть не забыла: — Рамман уже встал?
Служанка, привыкшая к такой последовательности распоряжений, потопталась на месте несколько лишних минут, на тот случай, если у госпожи появятся новые мысли и вопросы.
— Молодой хозяин вчера изволили поздно ко сну отойти. Почивает.
Джона недовольно наморщила нос.
«Ах, вот оно что?! Изволили припоздниться в кровать, а теперь почивают? Как это мило с их стороны. А если мы их сейчас изволим пробудить, то — что будет?»