Старший сын и наследник Янамари предпочел занять комнаты в новом крыле, пристроенном в прошлом году. Правильно сделал. Рамман уже взрослый и должен соответствовать статусу. А молодому графу, наследнику имени и земель, негоже обретаться в маленькой детской.
Услышав мягкое шлепанье кожаных подошв, оглянулся дворецкий, тут же поклонился, расплываясь в улыбке:
— Доброе утро, миледи!
— И тебе, Юкин.
— Есть ли у вас какие-то пожелания, миледи? Ванну? Заложить коляску?
— Никаких, совершенно никаких, — рассмеялась Джойана, отмахиваясь от угодливого слуги, точно от осы, обеими руками.
— Очень правильно. Погода сегодня отнюдь не для прогулок, — заявил Юкин, важно оттопыривая нижнюю губу. — Паршивая погода, если вам угодно знать мое мнение, миледи.
Джона бросила рассеянный взгляд в окно. Отличная погода: моросит дождик, низкие тяжелые тучи медленно плывут на север, черная полоса еще безлистного, голого леса на самой линии горизонта. Только глухие к голосам духов ролфи[2] могут считать такой прекрасный день паршивым. Хуже них лишь диллайн — абсолютно закрытые для тончайших миров. Высокий, нагулявший за последние тридцать лет изрядный животик полукровка Юкин, пожалуй, сочетал в себе оба недостатка — «глухоту» Вторых и «слепоту» Первых. Иногда Джона пыталась себе представить, как это — не внимать зову, не слышать голосов рек и перелесков, озер и тропинок, облаков и камней, не видеть самою Жизнь. Старалась изо всех сил, но так и не смогла понять — как можно так жить? Впрочем, окружающие, в том числе и Юкин, смотрели на нее с не меньшей жалостью, только по другой причине.
— А я бы не отказалась от прогулки…
— Поберегите себя, миледи. Не ровен час, простудитесь.
— Ладно, ладно, носа сегодня из дома не покажу, — пробурчала Джона, не желая расстраивать добросердечного дворецкого.
И отвернулась, чтобы не видеть довольной улыбки на лице Юкина. Бедный полукровка. Так и просидишь всю жизнь в своей норке. Э-эх…
А Рамман уже проснулся. И застать его врасплох не удалось. Резким рывком отворив дверь в спальню, Джона оказалась вынуждена ловить одну за другой маленькие, набитые травами подушечки, брошенные метким юношей. Несколько минут они азартно перекидывались мягкими «снарядами», прыгая по старинному ложу. Любимая игра, бережно сохранившаяся с детства в качестве традиции, хотя Рамману будущей зимой исполнялось семнадцать и он перерос мать на две головы. Древнее творение столяра под ногами скрипело, но не сдавалось.
Джона подловила момент и выдернула из-под ног сына одеяло.
— Ага! Попался?!
— Ну уж нет.