Далее дни пошли своим чередом — в основном в тщательном изучении кандидатов в женихи и чуть в меньшей степени — в подготовке к балу. Модистка леди Янамари изловчилась соорудить за столь короткий срок малиново-красное платье с юбкой, расшитой искусственными цветами и листьями, подобрав плотный шелк самого холодного тона, чтобы выгодно оттенить цвет кожи. Низкий вырез декольте — дань желаниям императора видеть вокруг исключительно красоту женских форм, расшитый золотой нитью роскошный теплый палантин, чтобы не замерзнуть до состояния ледяной статуи, и диадема с ожерельем — специально для женихов. Графине Джойане есть что предложить в обмен на покровительство для себя и младшего сына. Возможно, и Аластар что-то дельное присоветует.
На следующее утро после бала открывался тот самый важный аукцион, на который был выставлен дом государственного преступника Лердена Гарби. Камердинера пришлось заслать в контору устроителя, чтобы он зарегистрировался как представитель графини Янамари, а заодно разведал обстановку.
— Посмотришь в список очень внимательно и, если увидишь знакомые имена, запомни их.
— Знакомые? Это какие?
Вообще-то Арану цены нет, ибо — предан, исполнителен и аккуратен, но тугодум из тугодумов. Впрочем, а зачем личному слуге резвый ум?
— Знакомые, Аран, — терпеливо объясняла Джона. — Это люди, которых я регулярно принимаю в гостях,
— У вас этих знакомых столько, что всех не упомнишь.
Э нет, дружочек, ты у меня так просто не отвертишься от сложной умственной работы!
— Барона Форвина знаешь?
— Этого, который с рыжей щетиной? А как же ж!
— Вот и отлично, — ядовито ухмыльнулась графиня. — Если увидишь его фамилию в списке устроителя, запомнишь и мне скажешь, понял?
— А вы, миледи, у него сами спросите. Может, он идти на этот аукциён и не собирается? — решил схитрить упрямый камердинер.
«Выпороть паршивца! Шкуру снять и мясо солью присыпать!»
«Тьфу, гадость какая!»
От прадедушкиных воплей у Джоны и так в голове постоянно звенело, чтобы проявлять долготерпение и благодушие.
— Аран!
— У меня глаза болят читать каракули ихних клерков — изворачивался тот.
— Аран, я тебя выгоню. В шею, на улицу, умирать под забором, как пса шелудивого.
И выгнала бы. Многоопытный Бранд Никэйн не только прислугу выдрессировал, но и жену обучил всем приемам борьбы с нерадивостью, ленью и разгильдяйством. Обязательно выгнала бы. Непременно. А потом посередь ночи искать бы пошла вся в слезах и домой вернула, преизрядно отругав и незаметно сунув в ладонь сребрушку на непредвиденные расходы. Заметно нельзя, иначе они все начнут уходить из дому умирать под заборами, как псы шелудивые.