Он снова сглотнул слюну.
Море было спокойным, и Эхаден полагал, что с перемещением груза никаких проблем не будет. Носы парусников связали крепче, кормовые части же освободили, чтобы открыть разгрузочный люк барка. Это было довольно рискованное предприятие, поскольку корпуса кораблей могли снова столкнуться по всей длине, раздавив всех, кто оказался бы между ними. Однако Эхаден, посоветовавшись с плотниками, Раладаном и Таресом, решил, что попытаться стоит; чтобы перетащить большие бочки через люки на палубе, требовалось куда больше времени и труда. Спустили обе шлюпки "Морского Змея" и связали их канатами с кормами обоих парусников; сидевшие на веслах матросы должны были следить, чтобы корпуса не приближались друг к другу больше, чем было необходимо. На баке и юте поставили матросов с баграми. Эхаден, не особо раздумывая, приказал проделать дыру в фальшборте каравеллы, напротив разгрузочного люка барка. Для корабельных плотников впоследствии не представляло никакого труда устранить повреждения. Нашли подходящие толстые и длинные балки (пригодились опоры надстройки на носу барка), после чего парусники соединили достаточно прочным и вместе с тем раскачивавшимся вместе с корпусами помостом. Вскоре перекатили первую бочку. С помощью довольно сложной системы тросов и блоков ее опустили в трюм "Змея". Эхаден мог быть доволен. Он передал Таресу руководство погрузкой, Раладану — опеку над кораблем, после чего отправился на корму сказать капитану, что все идет как по маслу. Сначала, однако, он зашел к себе в каюту, желая избавиться от неудобной и уже ненужной кольчуги, а также от меча, который лишь мешал при работе. Он открыл дверь — и едва устоял на ногах…
Девушка в разорванном платье, полуобнаженная, лежала на полу, не подавая никаких признаков жизни. Бедра ее были широко разведены в стороны. Рапис сидел на корточках между ее колен. Задыхаясь от ужаса, Эхаден шаг за шагом обошел его по самой большой дуге, как только было возможно, вдоль стены. Судорожно ловя ртом воздух, он смотрел то на лицо друга, то на слипшиеся от клейкой жидкости волосы на лобке девушки… На лбу у него выступили капли пота.
— Нет, во имя Шерни… — прохрипел он. — Что ты наделал, Рапис… Что ты наделал?
Сидевший на полу поднял на него угасший взгляд. Он медленно раскачивался, вперед и назад…
— Зря она вернулась, — сказал он. — Зачем ты ее привел? — жалобно спросил он. — Ну? Зачем?
Он медленно полез за пазуху и достал большой красный камень. Рубин Дочери Молний, Гееркото.
— Я хотел его сегодня выбросить. Зря… Предметы всегда верны, изменяют лишь люди. Твоя сестра… — Он вдруг замолчал. — Твоя сестра, правда… задумчиво повторил он. — Знаешь, я почти забыл. Забыл, что она — твоя сестра, Агенея.