Только теперь, на свежем воздухе, я почувствовал, как измотала меня дорога и как измучился я душевно.
«Присяду возле этого дедушки, — решил я, заметив на скамейке у калитки одинокую фигуру старика, — хотя бы немного отдохну…»
Охотно подвинувшись и покосившись на мои погоны, старичок из деликатности не завел разговора об убийстве видимо понимая, что мне эта тема неприятна.
— Отдохнуть решили, проветриться? — спросил он приветливо. — Вот и я свои старые косточки на солнышке грею Хорошо-то как! Когда еще денек такой выпадет!
— Да и денек хорош, и в селе у вас так чудесно, — поддержал его я. — Вон какие хаты отстроили!
— Хаты добрые, — согласился старик. — Можно сказать: и углами красна теперь изба, и пирогами.
— Значит, живете неплохо?
— Не жалуемся. Пашиничка есть, государство в обмен на лен дало, деньжонки на трудодень получили, овощь всякую имеем.
— А сало у вас есть, дедушка?
— А у кого его нет, сала-то? Мужик без сала не работник! А вы что, сало любите? — усмехнулся старик, и вокруг его глаз лучиками собрались лукавые морщинки.
— А кто же его, дедушка, не любит!
— Ну, тогда приходите, попотчую.
— За приглашение спасибо. Закончим дела — обязательно приду.
— А может, сейчас? Перекусить между делами-то?
— Нет, сейчас спешу, и без того с вами засиделся. Ждут…
— Ну, на нет и суда нет. Тогда до свиданьица. Только обещание свое помните!
— А как же, дедушка! — отозвался я уже на ходу, заметив спешившего мне навстречу Костенко.
— Какие-нибудь новости, майор?
Костенко выглядел очень усталым и озабоченным.
— Опрос ничего не дал, а новости все же есть. Метрах в ста от председательской хаты преступники свернули на огороды, вон через тот двор вдовы Грицай. У нее картофельную сухую ботву, сложенную в кучу, кто-то ночью ногами разметал. В конце огорода найдена одна очень интересная штуковина: ремень и самодельные ножны. Сейчас покажу…
В сельсовете Костенко подал мне эту не совсем обычную находку.
— Очень интересно! — вырвалось у меня. — Эта немая вещь многое может нам рассказать! И ремень, и ножны изготовлены из кожи-сырца, кустарной выработки — это первое. Второе: на боках ремня отчетливо видны свежие следы среза ножом. Ножны сшиты просмоленной сапожной дратвой и ею же пришита пряжка к ремню — третье важное обстоятельство. Кстати, пряжка ржавая, а проколы для дратвы свежие. И все они сделаны опять-таки сапожным шилом. Наконец, еще одно — сама форма ножен, размер их. Все говорит о том, что они были изготовлены для финки. А Неврода убит именно финским ножом. Итак, у нас есть несколько исходных нитей, по которым мы можем искать или самого убийцу, или человека, знающего преступников, изготовившего для них ремень и ножны.