— Пришел рабочий — обязательно впусти. Буду спать — разбуди.
…В Черном городе на заброшенном промысле бушевали страсти.
— Мы здесь собрались рабочие, а вы всё интеллигенты! — выкрикивал человек в остро пахнувшей сырой нефтью куртке и в латаных-перелатанных штанах из «чертовой кожи»; на ногах у него были постолы из сыромятной овечьей шкуры, стянутые на щиколотке ремешком. — Мы не понимаем того, что доступно вам, и вы подло хотите воспользоваться нашей темнотой!
Вскочил молодой человек с курчавой головой, в накинутом на плечи пиджаке.
— Спросите, пожалуйста, этого господина, кто он такой? Давно ли щеголяет в костюме тартальщика?
— Я протестую против личных выпадов, — взвизгнул оратор, — вы не имеете права нарушать конспирацию!
— Говори, кто ты такой?
— Кочи-погромщик!
— Провокатор!
— Молодого тоже надо потрясти, откуда взялся! — выкрикивали возмущенные голоса.
Молодой человек сбросил с плеч пиджак, раздражавший его, и охотно представился:: — Я - фельдшер на промыслах Шамси Асадуллаева в Раманах.
— Чох яхши адамди. Кароший человека, — подтверждали рабочие-тюрки.
— Мой сосед, — засвидетельствовал слесарь Василий Тронов, председатель союза нефтепромышленных рабочих.
Стало тихо. Серго тем временем вплотную приблизился к оратору.
— Почему проглотил язык, Сеид? Продолжай, ты красиво умеешь говорить, хорошо помог отступнику Исидору Рамишвили отнять у рабочих место в Государственной думе. Расскажи, какие интеллигенты хотят воспользоваться темнотой рабочих. Ты, твой друг Рамишвили, ваш общий покровитель граф Воронцов-Дашков?! Хотя до настоящих интеллигентов вам так же далеко, как и до подлинных пролетариев! — Вспомни, сколько лет я тебя ругаю. Мы встречались в Кутаисе, Чиатурах, Квирилах, Тифлисе, теперь в Баку. Всегда ты врешь, кривляешься, клевещешь. Всю жизнь подличаешь!
Мир ли чрезмерно тесен, или жизнь слишком склонна к предельно драматическим коллизиям, но еще много раз Серго будет жестоко схватываться с Сеидом Девдариани. После каждого политического столкновения взаимная неприязнь будет возрастать еще больше, вражда обострится, тем более что у обоих характеры грузинские — вспыльчивые. Молва признает их самыми заклятыми врагами. И в конце концов… секретарь Закавказского комитета правящей партии Серго Орджоникидзе предоставит возможность лидеру разгромленных меньшевиков подробнейшим образом изложить свои взгляды и претензии на страницах центральных грузинских газет. Сеид признает свое поражение в публичной дискуссии, с тем чтобы тут же организовать тайный заговор. Девдариани схватят за руку, и тогда Серго сохранит ему жизнь.