В камере Крупская не находит покоя. Чтобы проявить письмо, нужен кипяток, а его подадут только вечером. Кипяток. Наконец-то! Надежда Константиновна, став спиной к двери, быстро окунает в кружку заранее разорванное на узкие полоски письмо. Проступают коричневые буквы. Быстро пробегает она строчку за строчкой. Читает их еще и еще раз — письмо придется уничтожить, оно не должно попасть в руки жандармов.
И опять томительно тянутся дни в одиночке. Прогулки редки. Разговоры только со следователем. Иногда очные ставки. И тогда губы говорят одно, а глаза — другое. Товарищи держатся твердо. Тюрьма живет своей жизнью. Почти каждый день сеансы связи — политический перестукиваются друг с другом, сообщая новости. Что это? Стук в необычное время, стучат и слева и справа, какие-то крики несутся из окон. Надежда Константиновна прислушивается: страшная весть — политическая Ветрова, заключенная в Петропавловской крепости, сожгла себя, не выдержав издевательства жандармов, Решено протестовать.
Во время свидания Елизавете Васильевне удается сообщить дочери, что Петербург бурлит, требует следствия, амнистии, улучшения положения политических заключенных.
И жандармы струсили. На поруки выпустили до вынесения приговора под надзор полиции ряд женщин. Вышла из тюрьмы и Надежда Константиновна. И вот они с Елизаветой Васильевной медленно идут по Литейному проспекту. Кружится голова. Апрель. Солнце светит, город прекрасен.
Мать и дочь не спешат. У Надежды Константиновны нет сил, после давящей тюремной тишины и серости какое богатство звуков, красок, запахов.
Несколько дней она приходила в себя, а затем стала, несмотря на двух шпиков, следовавших за ней непрестанно, искать товарищей. Она прошла под руководством Владимира Ильича хорошую школу конспирации и неизменно уходила от слежки. Ни разу не привела за собой «хвост».
Надежда Константиновна впоследствии писала: «Я застала организацию в самом плачевном состоянии. Из прежних работников остался только Степан Ив. Радченко и его жена. Сам он работы по конспиративным условиям уже вести не мог, но продолжал быть центром и держал связь». А связи после повальных арестов налаживать и поддерживать было трудно.
Надежда Константиновна с нетерпением ждала каждого письма из далекого Шушенского. Она выполняла многочисленные поручения Владимира Ильича, касавшиеся в основном закупки и отправки книг, журналов и газет.
Через несколько дней после выхода из тюрьмы она отправилась к Петру Бернгардовичу Струве, который тогда был социал-демократом, хотя его взгляды «легального марксиста» все более толкали его в объятия либералов. В ту пору между Струве и Владимиром Ильичей не было непроходимой пропасти, поставившей их впоследствии по разную сторону баррикад, и он выполнял целый ряд просьб Владимира Ильича.