Можно привести много других примеров, когда евангелист Марк помогает нам как бы своими глазами увидеть сюжеты, которые мы хорошо знаем из текстов Матфея и Луки. И если Евангелие от Матфея адресовано прежде всего нашему уму, то Евангелие от Марка – благодаря тому, что оно ориентирует на зрительные образы, – подключает нашу эмоциональную сферу.
Это довольно интересная особенность. Дело в том, что Марк – очень плохой писатель. Трудно найти другой текст на греческом языке, который был бы так несовершенен. Но помните, как восклицают апостолы Пётр и Иоанн: «Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян 4: 20)? Да, Пётр с Иоанном тоже не проповедники, не ораторы, они не умеют говорить публично, не получается это у них – но они не могут не говорить о том, свидетелями чего они были. Проповедь Спасителя до такой степени переполняет их, что они просто не в силах молчать.
Так же и евангелист Марк. Он никогда не учился искусству рассказа. Он совершенно не умеет рассказывать так, как прекрасный писатель Лука или старательный, молитвенно настроенный Матфей. Но Марк, тем не менее, делает то, что в его силах, потому что его переполняет Благая Весть и он не может не делиться ею с людьми, его окружающими.
Марк почти не использует прошедшего времени – у него всегда время настоящее. Это ещё одна яркая отличительная черта в его совершенно особом стиле повествования. Кроме того, он часто начинает предложение с союза «и». Можно насчитать у Марка до сорока таких предложений подряд. И ещё он любит два слова: тотчас и вновь. За такие вещи учительница литературы снижает ученику оценку. Но Марк не может по-другому. И в силу этого Евангелие от Марка становится абсолютно уникальным свидетельством о Спасителе. Именно литературное несовершенство делает это Евангелие удивительным свидетельством несомненной подлинности.
Описывая, например, умножение хлебов, евангелист Марк говорит, что люди были рассажены апостолами на лужайке, как овощи на грядке. Он употребляет слово прасиай – по-гречески «грядки». (Это слово встречается у Гомера примерно в таком контексте: «Саду границей служили красивые грядки, с которых овощ и вкусная зелень весь год собирались обильно».) Для того чтобы показать, как были рассажены люди, евангелист вспоминает об овощах, которые растут на грядках. Выражение настолько неожиданное, что переводчик даже не сумел это прасиай передать средствами русского языка и написал «рядами» (Мк 6: 40). А на самом деле речь идёт не о рядах вообще, а именно о рядах в огороде.
Рассказывая о преображении Иисуса (кажется, нет более мистической сцены во всём Евангелии), Марк, подыскивая подходящие слова, вдруг вспоминает о белильщике, который выбеливает полотно, и говорит так: «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» (9: 3).