— Мистер Форд! — едва слышно выдохнула она. — Джеймс!
— Джулиана…
Он остановился и прижал ее к своей груди так сильно, что она не могла дышать.
— Джулиана… Джулиана… Джулиана…
— Мистер Форд! Хозяин! Хозяин!
Грубый мужской голос разбил волшебство, но Форд не разомкнул объятий.
— Я здесь! — отозвался он.
— Мистер Форд, — полузадушено попросила Джулиана. — Отпустите меня. Пожалуйста.
— Меня зовут Джейми, Джулиана.
— Джейми. Отпусти меня.
Он отступил на шаг.
— Мистер Форд! — Один из пастухов подлетел на разгоряченной лошади. — Мы управились раньше строка. Караван готов отправиться.
— Хорошо. Я возвращаюсь в дом. Скачи, вели Кену собираться в путь.
Караван растянулся на милю или больше, а повозки все шли и шли. Джулиана и представить не могла, что так бывает. Форд выглядел довольным, словно кот, опустошивший бочонок со сметаной. Хозяин Гленфилда стоял на крыльце, скрестив руки на груди, и наблюдал за отправляющимся в путь караваном. Джулиана была рядом, стараясь держаться от Форда на приличествующем расстоянии; в голове еще приглушенно звучала музыка. Но Джеймс уже позабыл о том, что случилось в эвкалиптовой роще, или временно сделал вид, что позабыл.
— Теперь уж весь буш узнает, что я отправил шерсть в порт. — Голос его звучал чрезвычайно удовлетворенно. — Но сделать уже ничего не смогут. Я опередил всех почти на две недели. И к тому же груз поплывет на клиперах Струана. У него они как раз сейчас простаивают, ждут урожая чая. А их уж точно никто не догонит: ни парусник, ни пароход.
— А что теперь будет с вашим рождественским балом? — рискнула спросить Джулиана.
— А что с ним не так? — удивился Джеймс. — Все будет прекрасно, вы же все подготовили.
— Но ваши соседи… — Она не понимала. — Они не… расстроятся насчет шерсти?
— А должны? — еще больше изумился Форд. — Мы никогда не смешиваем деловые отношения и личные.
— Редкое качество, — протянула она.
— Здесь слишком мало людей, чтобы ссориться из-за пустяков. Представьте, что будет, если я разругаюсь с Вортуортами и Фаррелами. Мне же тогда до ближайшей живой души будет как до Мельбурна.
Джулиана понимающе кивнула.
— И еще одно. — Он помялся. — Я кое-что хочу вам подарить для бала.
— Не стоит, вы и так много для меня сделали, — запротестовала Джулиана.
— Вы — больше. И не в этом дело. Я просто решил, что вам это понравится. Пожалуйста, не отказывайте.
— Хорошо, — сдалась она. — Но что же это?
— Посмотрите у себя в спальне. И помните, вы обещали принять мой подарок.
С первой звездой наступит Рождество. Джулиана подошла к зеркалу, которое появилось в ее комнате после всех перемен, и оно отражало такую Джулиану, которой еще не бывало с тех пор, как она очнулась в Мельбурне. Платье, перчатки, булавки в волосах, драгоценности. Все было великолепно, идеально, красиво и очень, очень дорого. Но как же чудесно! После простых суконных и хлопковых вещей этот шуршащий шелк, атласные ленты, тоненькие перчатки — все это было таким знакомым, таким… родным. Джулиана погладила нежно-лиловую юбку, расправила невидимые складки, встряхнула руками, чтобы взбить кружева. Кажется, все идеально.