— Совершенно верно.
— Я думаю, вы успеете решить ближе к делу.
Квартира сверкала как новенькая. Как-то, вернувшись после отпуска, он снял с полки книгу (Причард тогда еще только поступила к нему) и сразу заметил, что с нее стерта пыль.
Он позвонил.
— Я забыл вам сказать, когда уезжал, чтобы вы ни в коем случае не трогали книги. Когда книги берут с полки, их никогда не ставят на место. Я ничего не имею против того, что они пыльные, но меня бесит, когда я не нахожу то, что нужно.
— Простите меня, сэр, — ответила Причард, — но я знаю, что некоторые господа очень педантичны, и поэтому ставлю книги строго на место.
Ричард Харенгер взглянул на полки. Насколько позволял беглый осмотр, можно было сказать, что все книги действительно стоят на своих местах.
Он улыбнулся.
— Беру свои слова назад, Причард.
— К ним невозможно было притронуться без того, чтобы руки не стали черными.
Само собой, его серебро еще никогда не было так безупречно начищено. Он решил, что надо особо похвалить ее за это.
— Вы знаете, это в основном серебро эпохи королевы Анны и Георга I, — пояснил он.
— Знаю, сэр. Когда имеешь дело с действительно хорошими вещами, приятно ухаживать за ними так, как они заслуживают.
— У вас особое умение обращаться с ними. Ни у одного дворецкого серебро не сверкает так, как у вас.
— У женщин больше терпения, чем у мужчин, — скромно ответила она.
Как только он счел, что Причард освоилась с местом, он возобновил обеды, которые любил давать раз в неделю. Он уже убедился, что она умеет прислуживать за столом, и все-таки испытал особое удовлетворение, когда понял, как умело она руководит приемом. Она была проворна, молчалива и внимательна. Гость еще не успевал осознать, чего он хочет, как она уже наклонялась к нему, предлагая как раз то, что ему хотелось. Вскоре она изучила вкусы наиболее близких его друзей и помнила, что тот предпочитает к виски воду вместо содовой, а этот любит более зажаренную часть бараньей ноги. Она точно знала, насколько охладить рейнвейн, чтобы он не потерял своего вкуса, и сколько продержать в комнате кларет, чтобы его букет проявился в полной мере. Одно удовольствие было смотреть, как она наливает бургундское, не взбалтывая осадка. Однажды она подала не то вино, которое заказал Ричард. Он довольно резко указал ей на это.
— Я открыла бутылку, сэр, но вино слегка отдавало пробкой. Тогда я решила, что лучше взять шамбертен.
— И правильно сделали, Причард.
Он стал целиком полагаться на нее, потому что понял: она твердо знала, какое вино понравится гостям. Не дожидаясь его указаний, она подавала лучшее вино и самое старое бренди, если знала, что будут гости, понимающие толк в том, что пьют. К дамам она относилась с пренебрежением и, когда они присутствовали на обеде, подавала им шампанское далеко не лучшей марки. У нее был особый инстинкт английской прислуги, позволяющий безошибочно угадывать общественное положение гостя. Ни чин, ни деньги не могли обмануть ее, если она видела, что этот человек не из джентльменов. У нее были любимчики среди его друзей. Когда тот, к кому она была особенно расположена, обедал в доме, она с видом кота, проглотившего канарейку, подавала для него вино, которое Харенгер держал для особых случаев. Это забавляло его.