— Как бы, — согласился боец. — Как боец-энергик еще годен к строевой, и ловушки чувствую, как проводник, а все остальное — в зачаточном состоянии.
— Так вот, получается, что не все, — капитан повернул армган так, чтобы Максим видел индикатор.
В окошечке светился ноль.
— Не понимаю, — боец утер внезапно выступившую на лбу испарину. — Может, индикатор барахлил, когда сотню показывал, а на самом деле армган был разряжен?
— То есть по праведникам ты сейчас из хера своего стрелял, да?
— Тогда ничего не понимаю.
— Я тоже, — Кольцов пристегнул армган бойца себе к левому предплечью. — Небылицы плетешь, армганы заряжаешь, как генератор, врагов с одного выстрела валишь…
— Мне потому армган и доверили! Ну потому что стреляю хорошо!
— И потому, что он у тебя сам собой заряжается?
— Я не знаю, почему это произошло! Уже месяц, как его испытываю, но такое в первый раз!
— Вот и разберемся, — Кольцов кивнул. — На базе. А пока шагай, как шагал, и не дергайся. Пристрелю. Понял?
— Так точно, — Максим вновь приуныл.
Подвиг ему не зачли. А могли бы. Хотя какой тут может быть зачет, когда такие дела? Живой человек — и вдруг лазерное оружие заряжает, будто внутри у него аккумулятор спрятан, наподобие того, который в любом биомехе сидит. Подозрительно это. Даже больше, потенциально опасно. Так что все правильно сделал Кольцов. Когда такие странности творятся, боевое братство побоку.
«А может, не в странностях дело. Мало ли у каждого из нас секретов? У Кольцова тоже наверняка есть скелет в шкафу. Мог бы и закрыть глаза на мой случай. Нет, тут не в странностях проблема. В выгоде корень всех зол. Армия потому и не может справиться с Орденом, группировками и преступностью. Невыгодно. А продать мой секрет, если он существует, — выгодно. Вот капитан и уцепился за тему. И с сержантом не спешит делиться по той же причине. С контрразведчиками поделится, куда деваться, но не больше. Интересно, сколько за меня дадут ученые? И какие? Лишь бы Хистеру не продал! Его ученые хуже фашистов. Говорят, на людях такие эксперименты ставят, что жуть берет».
— Гелашвили, что там? — спросил Кольцов.
— Чисто. До самых вертушек чисто.
— Подбери его «Страйк» и бегом вперед. Праведники могут крюк по автонам заложить и как раз к вертушкам выйти.
— Могут, — сержант кинул, — только пилоты уже в курсе.
— Тогда хорошо. Но ты все равно подстрахуй. А ты, Соколов, шагом марш. И помни, одно резкое движение, и ты труп.
«Да помню я, — Максим незаметно поморщился. — Теперь точно влип. И ладно бы сам понимал, в чем тут дело. Так ведь нет. Измучают и пристрелят, а за что, так и не пойму. Обидно будет до смерти».