Когда она постучала в дверь и услышала в ответ знакомый голос, ее сердце переполнилось нежностью.
Глаза монахини засветились при виде бывшей воспитанницы.
— Эшли, дитя мое! Проходи, проходи. Садись.
— Я не помешала? — спросила Эшли, садясь возле письменного стола.
— Ты прекрасно знаешь, что нет, — покачала монахиня головой. — Сколько времени осталось до события?
— Около трех недель.
— Я хочу знать, когда ты ляжешь в больницу. Сгораю от нетерпения увидеть твоего малютку.
Эшли улыбнулась сквозь слезы.
— Я позвоню вам сразу, как только смогу. Мечтаю, чтобы вы пришли и взяли на руки моего мальчика. Вы будете для него самой лучшей бабушкой.
— Так это мальчик? — довольно засмеялась сестра Берниза, явно польщенная ее словами. Но тут же нахмурилась. — Ты еще не сказала его отцу?
Пожилая монахиня знала все.
— С-сказала.
— Когда?
— В понедельник, — виновато ответила Эшли. Она чувствовала себя десятилетней девочкой, которую застали за каким-то недозволенным занятием. Так бывало, когда она брала к себе в кровать одну из малышек и воображала, что та ее родная сестренка.
Конечно, такое не разрешалось. Но сестра Берниза обычно только улыбалась и просила Эшли отнести ребенка обратно в детскую, говоря, что наступит день, когда Эшли вырастет и у нее будет свой малыш. А до этого времени она должна ждать и учиться быть мамой.
— По крайней мере он теперь знает, — сказала наконец монахиня, глубоко вздохнув. — Так… я вижу, что ты собираешься что-то мне сказать. С удовольствием выслушаю.
Мудрость и доброта сестры Бернизы снискали ей любовь приютских детей. Годы не изменили ее. Она была все той же замечательной монахиней, чуткой и понимающей. Благодаря этим ее качествам, Эшли было легче излить свою душу.
Старая монахиня сидела в кресле, сложив ладони под подбородком, и внимательно слушала ее рассказ.
— Так. Значит, теперь ты переживаешь, что тебе придется встретиться с мачехой твоего мужа, которая все время шантажировала тебя. Ничего удивительного. Эта Шейла напоминает мне одну девочку, которая жила в нашем приюте. Помнишь Маршу?
Марша.
От одного этого имени Эшли стало больно.
— Да, — ответила она дрожащим голосом. — Это та, которая в конце концов сбежала из приюта Святой Анны…
— Совершенно верно. Она была на четыре года старше тебя и очень ревниво к тебе относилась.
Эшли ошеломленно посмотрела на сестру Бернизу.
— Так вы знали это?
— Я замечала. Но мы не понимали, что происходит с этой девочкой.
Оглядываясь назад, Эшли вспомнила, что Марша делала все, что могла, чтобы доставить ей неприятности. Для ребенка ее возраста она была удивительно жестокой и хитрой. Как Шейла…