Микки долго не произносил ни слова. Потом посмотрел Молли в глаза.
— Прости, — сказал он. — Спасибо, что пришла за мной, Молли.
Молли вздохнула. Наконец-то она обыграла принцессу Фанг.
* * *
На обратном пути они прошли мимо старомодной городской башни. Вместо часов на ней был установлен большой экран, и как раз в этот миг он вспыхнул.
«ПРИШЛО ВРЕМЯ УТРЕННЕГО ПРИЕМА ПИЩИ», — провозгласил он пурпурными буквами, и мисс Криббинс пригрозила всем, кто смотрит, аккуратным пальчиком с красным маникюром.
— Еда должна быть питательной. Не жадничайте, — приказала она. — Содержите Озерный край в чистоте. — Потом она исчезла, и вместо нее по экрану поплыли изображения фруктов — оранжевый банан, ананас с кожицей как у клубники, какие-то радужные ягоды.
— Загипнотизированное население обладает крепким здоровьем, — сообщила девочка-фламинго. — Гипнотикам сообщают, что именно и в каком количестве надо съедать. Не слишком много соли, не слишком много жира, побольше овощей — в таком духе. Все пьют много воды. Рабочая сила принцессы Фанг почти никогда не болеет.
Молли посмотрела на экран. Он напомнил ей плакаты и рекламные ролики ее времени. «Купите то, сделайте это, будьте такими», — призывали эти объявления, чтобы увеличить объемы продаж своих шампуней или развлечений, быстроходных автомобилей или конфет.
Пей «кьют» — и будешь крут…
Пей «кьют» — и будешь худ…
Все любят тех, кто любит «кьют».
В голове у Молли зазвенела рекламная песенка газированного напитка, и она подумала о Рокки. Они всегда веселились, подражая рекламным роликам. Ей представилось, как он сейчас передразнил бы мисс Криббинс: «Еда должна быть питательной. Не жадничайте. И вообще, гипнотики, перестаньте есть совсем! Да, да, хватит лопать!» Молли словно наяву слышала его голос. Она стиснула мохнатые кулаки своего кошачьего костюма и, зажмурившись, принесла клятву. Она дала Рокки слово, что сделает всё возможное, лишь бы вытянуть их из этой заварушки.
И Молли, Микки и дети-фламинго, выстроившись цепочкой, как утята, последовали за Ветросвистом сквозь изнемогающую от зноя толпу.
* * *
А в зоопарке, в хижине на берегу озера, Петулька сидела рядом с Лолой, женщиной-собакой.
У Лолы были висячие черные уши и мокрый черный нос. На коже блестела мохнатая шерстка, а из отверстия в тунике торчал хвост.
— Тебя бы не мешало хорошенько почистить, — сказала она, разглядывая покрытую засохшей глиной шубку и Петульки и грязные когти. Она осторожно подняла мопсика, посадила на стол, стоявший возле самого берега. Петулька легла и, посасывая камушек, подобранный этим утром, стала смотреть в воду. Ей хотелось узнать, где же Молли. Потом женщина стала чистить ее шерстку, вычесывать и массировать. Петулька закрыла глаза, блаженно вздохнула и погрузилась в свои собачьи мысли. Через минуту ей уже снилось, что она бегает по благоухающим лугам Брайерсвилль-Парка.