Пораженцы тайно собрались в будуаре Екатерины, а под окнами дворца народ кричал:
– В Берлин! В Берлин!
Полки дефилировали под лучами июльского солнца. Шли ли они на победу или на неминуемое поражение – эти скифы, подвигающиеся вперед ритмичным скорым шагом, эти донские казаки на резвых лошадках, держащие в руках пику и опьяняющие себя гиканьем и криками? Вот валахские гусары, инфантерия, артиллерия с чудовищными пушками, прозванными «единорогами», которые делают целых девять выстрелов в минуту! Потом прошли пятьсот лошадей, везущих пожитки фельдмаршала Апраксина – его восточную палатку в зелено-красных полосах, подбитую золотой парчей – трофей, отнятый им у великого Могола – тут же его серебряная посуда, уложенная в ящики с его гербами. Какой это производит шум, дребезжа по мостовой!
Солдаты пели свои песни, в которых все еще чувствовалась тягучая жалоба кочевниковскифов, пели военные марши и просто песни, в которых слышалась тоска по родному углу, по родной деревне. Станислав насчитал, что прошло 72 тысячи людей.
Взволнованная видом этой воинственной молодежи, всем этим военным великолепием, Екатерина спросила себя в нерешительности, где преимущество России – в войне или мирной обстановке? В то время, когда она предавалась подобным размышлениям, камергер доложил ей, что фельдмаршал Апраксин пришел выразить ее императорскому высочеству свои верноподданнические чувства.
– Прошу вас, господа, удалитесь. Проведите фельдмаршала сюда.
Он вошел, грязный и торжественный. Это был человек, не обладавший богатством, не брезговавший и смошенничать во время игры. Но он жил на широкую ногу, и его любовь к роскоши простиралась до того, что он почти сплошь покрывал свое платье алмазами. Чтобы увеличить свой кредит при Дворе, он не останавливался перед какой угодно изменой. Таков был человек, которому императрица доверила честь оружия своей родины.
– Я сейчас же уезжаю, чтобы стать во главе наших войск, – сказал он. – Но я не хотел покинуть Петербург, не попрощавшись с вашим императорским высочеством. Так как ее высочество еще больна, то я пришел к вам за инструкциями.
На столе лежала раскрытая карта, где Пруссия была окрашена в голубой цвет, Польша в розовый, а Россия в желтый – цвет спелых колосьев ее необозримых полей. Екатерина нагнулась над одной из пограничных крепостей, обозначенной красным кружочком.
– Говорят, господин фельдмаршал, что Фридрих ждет вас в Мемель, выстроив померанцев в боевом порядке.
– Ба! Что нам делать с такой дрянной крепостью? Я предпочитаю двинуться через Польшу на Силезию.