Орлов всемогуществен; он открыто носит в виде украшения портрет императрицы, осыпанный бриллиантами величиной с орех. Он афишировал этот портрет с известной грубостью; выходки его скандализировали даже наименее робких и скромных. Правда, портрет этот указывал на обязанности, исполняемые им при императрице. Любовь в соединении со страхом заставляли ее быть нежной и покорной, несмотря на его измены, длившиеся иногда по несколько недель. Неблагодарный! Где он? Пошел ли один на один на медведя? Ее Геркулес любил бороться с мохнатыми великанами, вооруженный только рогатиной. А, может быть, он в кабаке? Наверное, он обнимает какую-нибудь красотку, целуя ее между двумя стаканами водки.
Но вот на берегах Волги вспыхнуло восстание: любовь, споры, борьба за положение и власть – все забыто. Дезертир Пугачев, до странности похожий лицом на Петра III, выдавал себя за императора, которому якобы удалось спастись от своих палачей; он заявлял, что идет карать императрицу и венчать на царство малолетнего Павла. Когда царевичу одним из слуг были переданы эти слова, то он воскликнул.
– Когда я вырасту, я заставлю вернуть трон, который отняли у меня.
Но Екатерина с этим несогласна. Так как этот ребенок может стать ее властелином и императором, она незаметно удаляет его от дворца, в который он вернется только после ее смерти…
Легковерный народ, любящий легенды и чудеса, жаждал чудесного воскресения и с интересом прислушивался к Пугачеву, избивавшему дворян и ставшему на защиту крестьян и солдат, красноречиво обещавшему отдать им чужое богатство.
От Казани до Оренбурга поднялись против него, ловя его, но хитрый мужик постоянно ускользал, скрываясь в крестьянских избах, где повсюду находил приют; в нему тянулись сердца многих; каким-то чудом ему удалось разбить наголову генералов, посланных на его поимку. Он был повсюду – невидимый и всесильный.
Страна трепетала перед Пугачевым, когда в один прекрасный день сообщники выдали его беспомощного, и его в железной клетке привезли в Москву.
– Это кончится повешаньем, хотя я презираю насилие, – сказала императрица, уже меньше увлекавшаяся идеальной философией. Это не мешало ей подписать приказ о пытке перед казнью: она не любила выходцев с того света.
Суеверие могло сыграть с нею злую шутку, подобные обманщики были для нее опасны. Через несколько лет пьяница Богомолов возымел фантазию выдавать себя за ее мужа. Она приказала ему отрезать нос и, чтобы освежить его память, велела наказать кнутом и сослать в Сибирь, где он мог на досуге раздумывать о мании величия.