Моделью для пресвятой девы послужила молодая ирландка, красавица Морфиль, чья округлая гибкая шейка, казалось, была создана для того, чтобы прельстить самого усталого, самого пресыщенного из всех королей. Она-то и послужила приманкой в планах Помпадур, так как образ прелестной брюнетки, изображавшей Богоматерь, вскружил голову влюбленному королю. Так хитроумная маркиза сама втолкнула девушку в заповедный сад, ключи которого она зорко берегла сама… Потемкин стал действовать по тому же принципу. При помощи одного из своих родственников, который был ему многим обязан и в чьей преданности он был уверен, он попрежнему мог твердой рукой направлять капризы Екатерины. Он намечал ей новых любовников, приказывал убивать на дуэли тех из них, кто был нежелателен ему, подсыпая, где надо, яда или, наоборот, возбуждающих средств.
В противоположность Людовику Екатерина никогда не была пресыщена. Что за крепкая натура! Какая необычайная сила! Ей как будто была присуща вечная молодость. Если ей надоедал фаворит, ей не приходилось прибегать после него к каким-либо ухищрениям, чтобы заинтересоваться новым любовником. Фаворитки короля Людовика вроде Помпадур или Дю Барри вечно должны были подбадривать чем-то чувства развращенного монарха и придумывать что-то, чтобы развлечь его, заставить его стряхнуть с себя угнетенное состояние духа, навеянное скукой Версаля, который надоел и опротивел ему. Екатерину развлекало все. Она радовалась новому фавориту, замещал ли его другой – какая удача! Тело ее всегда ненасытно. Это какая-то огнепышущая Этна, вечно находящаяся в извержении. Но она всегда брызжет весельем и осыпает своих усердных слуг целым каскадом всяческих наград.
Все ее любовники, кроме Потемкина, были писанные красавцы, божки без пьедестала.
– Меня считают непостоянной и изменчивой, но ведь меня влечет красота.
Насмешник Вольтер охотно допускал это, но считал, что имя «Екатерина» плохо согласуется со всеми героями, окружавшими ее. Он даже предлагал переименовать ее.
– Вы созданы не для имен, находимых в календаре. Юнона, Минерва или Венера больше подходят вам.
– Я не променяю своего имени на имя завистливой Юноны, тем менее на имя Венеры; эта прекрасная дама имела слишком многое на своем веку.
– Не беспокойтесь! Если у Венеры были свои завистники и злословившие враги, восседавшие в облаках, то о Северной Семирамиде, такой снисходительной, услужливой, великодушной, менее привязанной к своей жертве, чем к вечно снедающему ее желанию любить, болтали еще больше.
Любовь у Екатерины была столь же непостоянна, как и у Людовика XV, последнего властелина, который, как и она, осмелился жить, как ему хочется. Опираясь на неограниченную власть, которая служила им принципом, оба властелина, несмотря на различие характеров, были сходны во многом. Обоим благоприятствовал нежный и галантный век. В молодости Людовик XV играл с сестрами Майн-Нель; Екатерина наслаждалась братьями Орловыми. Незаконнорожденные в тот век вообще не шли в счет… Позже царит Помпадур – министр в юбке, и Потемкин – полководец в халате. Брошенная маркиза устраивается в уединенном домике, скрывающемся в Версале; князь – сводник и поверенный, устраивает своих протеже на видных местах в Царском Селе. В заповедный сад допускались только прирученные лани. В тот век великосветское общество как русское, так и французское легко смотрело на измену.