Действительно вывело из себя.
Но он все равно не собирался касаться этой темы – видит Бог.
Это просто случилось само собой.
– Прости меня, – сказал он и тут же спросил себя, правда ли сожалеет.
Черт. Профессор Хэнсон – ему действительно не стоило начинать думать о старом скряге.
– Ты не знаешь меня. Ты ничего не знаешь о моей жизни. – Ее голос задрожал, и под толстым слоем своего гнева он почувствовал тревожную боль. Да будь он проклят, если хотел довести ее до слез.
– Ты права. Не знаю. – Так почему же его это так заботит? Тысячи других женщин могли появиться в Сиско сегодня после полудня, и он обращался бы с ними с предельным профессионализмом. Но с Реган МакКинни все было по-другому. Всегда.
Через секунду он услышал ее резкий вздох.
– Ты! – воскликнула она. – Это был ты.
Она повернулась на сидении, пораженно глядя на него. Внезапно голос ее перестал звучать так, будто она вот-вот заплачет.
У него было такое ощущение, что он точно знает, о чем пойдет речь.
– Ты украл машину Скотта.
– Виновен. – Он ничего не мог поделать. Ухмыльнулся. Господи, он был таким болваном. Угнал трофейный Мустанг Хэнсона 1966 года. Это было идиотской радикальной подростковой местью. Местью за то, что профессор Хэнсон получил то, чего не смог получить Куин – Реган.
– Как ты мог? – Она казалась потрясенной. – Как ты мог украсть его машину? – Каким-то образом он понял, что она интересовалась не техническими подробностями. – Он любил ту машину. Она была уникальна, настоящая классика.
– Трофейная машина, – признал Куин, обращая взгляд к ней. – Трофейная жена. Он и тебя любил?
Даже в темном салоне, где только луна освещала ее лицо, он увидел, как она покраснела.
– Я не собираюсь обсуждать с тобой свой брак. Не сейчас. И никогда.
– Ну и ладно.
Проклятье. Восемьдесят четыре дня – именно столько он провел в костяном захоронении Уилсона в Рэббит Вэлли. Восемьдесят четыре самых важных в жизни дня, несмотря на то, что тогда ему было только шестнадцать. Не сказав ему ни слова, едва ли смотрев на него, Реган господствовала над ним все то время.
Они с Уилсоном изменили его тем летом. Она много раз приезжала и уезжала, разбивая его сердце каждым отъездом в Боулдер, вызывая трепет каждым возвращением, но присутствие Уилсона было постоянным – разговоры, учеба, наставления.
Печься на стоградусной жаре, выкапывая из поджаренной солнцем земли старые кости, было не особо весело – даже если сильно поднапрячь воображение. Это было больше похоже на пытку, наказание за все зло, что он причинял, будучи королем-угонщиком со Стил Стрит.