Полный, тяжелый Маркин с трудом приподнялся, протянул руку…
Разговор на волнующую тему Владимир продолжил с матерью. Ей и отцу он привык верить. За всю жизнь не уловил ни в поведении родителей, ни в их словах фальшивых нот. Представь, мама, себя верховным судьей. Никто не спросит с тебя за то, помилуешь ты или покараешь. И вот я, твой сын, совершаю преступление. Отвечать должен по высшей мере. Так требует закон. Но ты не только судья, но и мать. Как рассудишь?
— Без раздумья по закону.
— Напоминаю, по закону кара только одна — смерть! Подпишешься под приговором?
— Не сомневайся, я поставлю подпись, Володя.
— Убьешь сына? Убьешь?.. А потом как жить будешь?
— Жить?.. Разве после этого мать может жить?.. Но почему ты задаешь такие странные и страшные вопросы?
— Наверное, за прошедшие месяцы я стал любопытнее.
И еще один маленький военный совет Владимир держал со своим другом Борисом Романовским.
— Боря, ты в курсе событий с Костюхиным. Он оправдался. Прилетел на базу и как положено сдал на склад часть буксировочного троса. Но мы-то знаем: так быть не могло!
Значит…
— Подлог!
— Каким образом?
— Сдавали после прилета все, скопом. Вряд ли внимательно проверялись номера на заглушках.
— Но не мог подлог сделать один Костюхин!
— Конечно. Экипаж знал об отцепке — это раз. Кто-то рубил трос, наверное, механик, — два. Кто-то сдавал.
— Вот видишь, Боря. Если вывести на чистую воду Костюхина, вместе с ним погорят и другие, может, неплохие, но облапошенные им ребята.
— Да, все, — вздохнул Романовский. — Как быть? Что будем делать?
Трудный вопрос был для молодых ребят. Накликать беду сразу на стольких людей? Подвести весь отряд? Испортить жизнь незнакомым семьям? А при чем тут их жены, дети, родители?
— Может, замолчим? Ведь все обошлось более-менее благополучно, — предложил Романовский.
— А Миша Корот? Ты забыл про него? Ведь он пропал почти из-за такого же случая! Ну промолчим, пошлют Костюхина еще раз с планером, а он сделает снова гроб!
— Тогда мы вовеки не простим себе, капитан!
— Итак?
— Потолкуем с ребятами из его экипажа…
— Это сделаю я, ты поговори с Ефимом Мессиожником, ведь ему на склад сдавали тросы.
— Потом к Костюхину!..
— Дай закурить, Боря.
— Ты же не куришь!
— Дай!
Ефим Мессиожник
Родители Мессиожника, быстро собравшись, уехали из Саратова, оставив сына, как в первые дни показалось ему, на произвол судьбы. Потом понял — все не так. Просто его, не умеющего плавать, бросили в воду: пусть барахтается и выплывет сам. Но когда он поплыл не в ту сторону и даже стал пускать пузыри, на помощь поспешили «знакомые» и родственники, о которых раньше Ефим Мессиожник не слыхивал.