– Похоже на овечку? – Рыжий ангел ехидно жмурился.
Стоит признать: кличка приходилась впору. Покорное существо, поедающее желания. И это женщина?
– Ничего не напоминает? – подзудил остриженный.
Как ни жаль, но опытный, прекрасный и побеждающий Толик мало чем отличался от половозрелой дурехи. Он тоже хотел, желал, домогался, чего только мог заграбастать – от холодного пива до Мусика. Самые отборные женщины из его коллекции попадали под черту желания. Толик сам был воплощением желания. Вот ведь до чего эволюция дошла. Опять прилипла тревожность.
Наставник подмигнул:
– Угадай, чего нет в ее досье?
Тиль попробовал, но на ум ничего стоящего не приходило.
– Да ты не напрягайся. Это же совсем просто. Что первое приходит в голову, когда смотришь на овечку, то есть женщину?
– Любовь? – брякнул Тиль.
– Молодца! – Рыжий наградил хлопком по плечу. – Понял фокус?
– Не совсем.
– Ее нет, кадет!
– Это... Она... Оно... Выглядит как-то особенно?
– Примитивно: камешек, размером с каплю, загорается рубиновым цветом, вот здесь, – ангел показал в месте, где раньше было солнечное сплетение. – Так говорят. Хотя никто не видел. Не в этом соль. А в том, что овечки только и болтают о любви, только и живут ради нее, только и занимаются ею в постелях, а на самом деле – у них пусто. Нет ничего, кроме желания. Основной инстинкт – это не любовь. У меня было три десятка овечек – все одинаковы. Ну, как тебе?
Уставившись в досье, Тиль искал: может быть, упустил, не заметил. Но ничего похожего на рубиновый камешек не попадалось. Такая милая, добрая мордашка, а на самом деле – голое желание. Как овечка на лугу. Как же так?
– Развлекся и хватит. – Рыжий щелкнул, досье вернулось в туманное облачко. – Вообще-то такие штуки делать категорически запрещено. Досье овечки перед другим ангелом закрыто. Для знаменитости сделали исключение. Не болтай, штрафных навешают.
Настала очередь лысого:
– Продолжим или сыт?
Тиль не смог отказался. Ангел 1048-й щедро позволил потрошить свою овечку, для чего потребовал внимательно рассмотреть пустоту над левым плечом женщины (ближе к тридцати, вся в кудряшках).
И Тиль сделал.
Первое мгновение ничего не изменило: она пила кофе и болтала. Но в следующее – около левого ушка возник правильный экранчик. На нем одновременно показалось три истории. В первой – зазвонил телефон, кудряшка взяла трубку, послушала и вдруг выплеснула чашку на платье подруги, после чего они расставалась врагами. В средней – опять звонил телефон, она брала мобильник, разговаривала, вдруг срывалась с места и убегала. В последней – тоже начиналось со звонка, она, извинившись, отходила в сторонку, болтала, возвращалась, встреча завершалось миром и прощальным поцелуем.