Очень не хотелось, но Тиль все равно извинился.
– Что, коллега, с овечкой проблемы? – участливо поинтересовалась псина. – Не переживайте, это нормально. На втором десятке начинаешь понимать, как с ними управиться. Научитесь, впереди у вас вечность.
Да нет у него вечности в запасе. А вот штрафных больше, чем надо. Найти бы управу на взбалмошное создание. Тиль застенчиво потупился:
– Можно побеспокоить вас вопросом?
– Разумеется, молодой ангел, – пес уселся на хвост и задней лапой почесал загривок, хотя откуда у собачьего ангела блохи.
– Дело в том, что я опоздал на учебу, слишком мало знаю об овечках, то есть как ими управлять. Так вот...
Барбос навострил уши:
– Что я слышу! Молодой ангел мало знает? Это недопустимо. Надо срочно пополнить запас ваших знаний.
– Но... – попытался возразить Тиль, ему было важно знать только одно: где у проклятой овечки кнопка. Прямая кишка не всегда срабатывает.
– Следуйте за мной, молодой ангел.
Квадратный дворик старинного монастыря замостили крупным булыжником. Стены древности поросли трещинами и плющом, в центре расположился фонтанчик. Над чашей, изогнутой лепестками, возвышался каменный цветок, из которого торчали затейливые кранчики птичьих клювов, отливавших начищенной бронзой. Журчали струйки жидкости, такой прозрачной, что она была еле различима. Всего – дюжина. Клювы венчали каменные щиты с туманными символами.
Пристроившись рядом с чашей, пес гостеприимно пригласил:
– Ближе, молодой ангел, не бойтесь.
– Что это? – спросил Тиль, пытаясь уразуметь резные знаки: казались знакомыми, но смысл ускользал.
– Источник знаний, разумеется. Квинтэссенция накопленного цивилизациями, в чистейшем виде. Употребите, не стесняясь.
– Я смогу выпить?
– Сможете, сможете, – пес протянул лапу, как за сахарком. – Скажем, попробуйте вот это. Подставьте ладонь...
Водица невесомо ударила в линии судьбы и отскочила брызгами. В сей же миг Тиль познал всю музыку, какую извлекли с тех пор, как человек ударил палкой по натянутой шкуре мамонта. Армия мелодий звучала одновременно. Монгольские дудки дрались с вагнеровским оркестром и толкались с воем эстрадных песенок. В этой какофонии Тиль мог слышать каждую мелодию. Спасаясь от грохота, ангел заткнул уши и затряс головой.
Пес самодовольно оскалился:
– Чудесно, молодой ангел, восхитительно! Не желаете попробовать вот это?
Чтобы заглушить самодеятельные оркестры пожарных команд, пробившиеся вперед, Тиль, не раздумывая, коснулся струйки.
Слова, слова, слова из миллиардов книг, написанных, напечатанных, сожженных и ставших бестселлерами, ворвались в череп, выдворив на задворки композиторов. Он познал всех писателей: от римского графомана до сочинителя криминальных историй, все, что они исторгли на бумагу, включая черновики и недописанные наброски. Стихи, прозу, сонеты, мадригалы, пьесы, сценарии, рассказы, заметки и фельетоны. Нашлось место для игры в бисер со степными волками. Оказывается, старина Гессе – важная птица, а не только председатель Милосердного трибунала. Книг было столько, что, казалось, вывалятся изо рта, ушей или разорвут ангела на клочки. Тонны библиотек ломали несчастную голову. Хотя чему бы там ломаться. Мозгов нет.