Одна из машин, уже объятая пламенем, кувыркалась в кювете, как щепка, гонимая бурей. Миг – и мощный взрыв потряс окрестности. На месте машины возникла бешено пылающая груда металла. В свете этого ужасающего костра было видно, как «БМВ» пересек линию финиша, как в панике мечутся люди, как бегут с бесполезными огнетушителями спасатели, вытягивая за собой гигантские тени по алому, будто залитому кровью, асфальту.
«Значит, все – правда», – подумал Егор.
Ему показалось, что его голова сковывается ледяным панцирем и все чувства отлетают от него, как большие печальные птицы. Он ничего не соображал, тупо глядя на столб огня, и даже Жанна, как потрясена она ни была, испугалась, посмотрев на него.
– Что с тобой? – спросила она.
Горин медленно перевел взгляд на девушку. Он слышал, что она о чем-то его спросила, но смысл слов не доходил до его сознания.
– Тебе нехорошо, Егор? – пытала Жанна.
Егор бессмысленно повел головой, реагируя не столько на слова, сколько на интонацию.
Жанна взяла его под руку.
– Пойдем.
Она решительно направилась к своей машине, не обращая внимания ни на мечущихся зрителей, ни на слабое сопротивление Егора.
Кто-то на бегу больно ударил его в плечо – и он очнулся. Он снова увидел горящую машину, услышал крики людей, и даже, как ему показалось, снова начал дышать, хотя и не без труда. Он заметил, что Жанна сильно дрожит, и это вернуло ему самообладание и заставило вспомнить о своем долге защитника.
– Куда мы? – спросил он.
– Надо срочно уезжать, – ответила Жанна. – Здесь нельзя больше оставаться.
– Я думал, тебе здесь нравится.
«Если я еще могу шутить, еще не все потеряно», – подумал он.
Но Жанне было не до шуток.
– Быстрее, Егор, – сказала она. – Сейчас начнется столпотворение.
Она была права. Первая реакция, представляющая собой смесь ужаса и любопытства, прошла, и теперь следовало ожидать повального бегства, сопряженного с неизбежной толчеей и паникой.
Они уже добрались до машины, когда волна опомнившихся зевак откатилась от места аварии и начала стремительно надвигаться на стоянку.
– Садись! – крикнула Жанна. – Быстрее.
Егор распахнул дверцу, глубоко оцарапав ею ни в чем не повинную «Мазерати», и упал на сиденье.
Жанна, как заправский гонщик, дала газ, выскочила на шоссе, развернулась, едва не снеся бампер о стоящий на другой стороне дороги «Лендкрузер», и помчалась прочь, то и дело взглядывая в зеркало заднего вида.
– Вовремя, – пробормотала она.
Егор ей не ответил. Его внезапно охватила такая слабость, что он не имел сил даже обернуться. Но даже если бы он и мог обернуться, он не хотел этого делать. Категорически не хотел. Самое большее, чего ему на эту секунду хотелось, – это чтобы все произошедшее оказалось сном. Страшным, нелепым, продирающим до костей, но – сном.