Николас взял кинжал, осмотрел, и сердце замерло. Она права. Никакой крови. Ни следа. Лезвие отливало серебром.
Он отпустил Розалинду и, упав на колени, стал осматривать ковер. Никаких следов крови.
Николас медленно встал. До чего же противно, когда в твоем доме творится нечто непонятное! Он чувствовал себя бессильным, немощным. Что, если бы Розалинда была с ним? Услышала бы она раскат грома? Увидела бы молнию, тот устрашающий белый свет, заполнивший комнату? А он? Заметил бы, как в ее руках появился кинжал?
— Погоди! — воскликнул он. — Я видел кровь на твоей ноге.
Розалинда подняла ногу. Абсолютно чистая.
— Что же, — выговорил он, стараясь казаться спокойным. — Ты назвала это сном. Я бы посчитал это видением.
Розалинда хрипло рассмеялась и уже чуть более окрепшим голосом повторила:
— Не знаю, откуда взялся кинжал. До этой минуты никогда его не видела.
— Он хранился в библиотеке. Под стеклом.
— Николас!
Он положил кинжал обратно на тумбочку и снова прижал ее к себе.
— Мужчина, который помешивал ложкой в горшке, — пробормотала она. — Я говорила, что никогда раньше его не видела.
Он поцеловал ее в висок и стал ждать, ощущая, как сильно бьется сердце.
— Он улыбнулся мне. И сказал, что я принадлежу ему.
Николас по-прежнему молчал. Она чуть отстранилась и взглянула в его лицо.
— Мне все ясно. Я поняла, что это был Саримунд. В ее голосе было больше недоумения, чем страха.
— С тех пор как я встретил тебя, — ответил он с деланной беспечностью, — в моей жизни нет места скуке. Итак, Саримунд — причина всего этого хаоса. Почему я не удивлен?
— Сначала я видела во сне Ренната, главного чародея Востока, потом Саримунда. Что, черт возьми, все это значит?
— Ничего, дорогая, мы все выясним, — улыбнулся он.
— И вся эта белизна… кинжал с белой кровью, Саримунд, говоривший со мной во сне… Ты прав, Николас: это был не сон, а видение.
— Верно, — кивнул он.
Видение — это неплохо, но ответов он так и не получил, и это буквально его убивало.
— И кинжал. Знак того, что произойдет убийство? Поэтому Саримунд советовал мне быть осторожной?
— Клянусь, милая, я сумею тебя защитить. Что же до всего остального…
Он наклонился и поцеловал ее в губы. Ощутил, как она дернулась, но ее сопротивление тут же ослабло.
Прижавшись к нему, Розалинда прошептала прямо в его губы:
— Саримунд был видением, а ты — нет, ты мой муж, Николас. Совсем голый и теплый.
Он и забыл, что на нем нет и нитки. И стал ласкать свою непокорную жену. Она прильнула к нему еще теснее. Если это только было возможно. Ее ладони скользили по его спине, ногам, прокрались к животу. А когда коснулись его плоти, он вздрогнул.