Все бывает на границе, все, кроме пустой суеты. Уверенность, пожалуй, первое слово, которым можно определить пограничную службу. Если, конечно, речь о срочной службе. У офицеров, может быть, и иначе. Но чего не знаю, того не знаю.
Вот и теперь: выстрел на границе — ЧП, нарушитель — ЧП, а вечер на заставе как и всегдашний вечер: свободные от службы ребята весело резвились в волейбол на едва подсохшей площадке.
— Именинник пришел! — заорал Костя Кубышкин, мой тезка, языкастый парень, который почему-то не терял момента, чтобы подковырнуть меня. Как, впрочем, и я его тоже.
— Отпускной чемодан приготовил?
— Не задержимся.
Он послал в меня мяч. Я отбил его так, чтобы сбегал подальше. Но Костя не сразу побежал, еще оглянулся, крикнул с веселым злорадством:
— Там тебе во-от такой отпускной написали!
Это звучало подозрительно, и я замаялся. Краткосрочный отпуск на родину, конечно бы, не помешал. Только прежде я о нем не думал, чтобы не спугнуть «птицу счастья». А теперь начал думать. Ведь не было еще случая на заставе, чтобы за обнаружение нарушителя не предоставлялся краткосрочный отпуск.
Помаявшись, решил ускорить разрядку и прямо спросить у начальника заставы. Тем более что все равно надо было идти докладывать.
Теперь я начал мучиться оттого, что Игорь куда-то пропал. Пошел искать его. Но известно, что бывает, когда двое бегают друг за другом. Все, кого я спрашивал об Игоре, говорили, что он только был тут. Был да сплыл. Вконец разозлившись на него, я один постучался в дверь канцелярии и увидел Игоря мирно беседующим с начальником.
Игорь рассказывал о наших поисках. Рассказывал совсем не так, как собирался говорить я. По нему выходило, что мы вроде бы вовсе ни при чем, что главный герой — дед Семен. А раз так, то благодарности не жди. И продолжения поиска тоже. Чего искать, когда все найдено и подтверждено.
Я слушал и удивлялся: дурак он или сроду так? Ведь и неверно, что все найдено, есть только предположения. Надо бы еще походить по высотке со щупом, оглядеться. И надо бы Таню привести туда, посоветоваться. Может, даже вечерком привести, чтобы легче было вообразить себя на месте Ивана Курылева, понять его действия и тем точнее определить место его окопа, его гибели.
Я не хитрил, ну, может, самую малость был себе на уме. Но начальник, когда я начал выкладывать ему эти свои соображения, только свел свои тяжелые брови в одну линию.
— Еще походите. Даже и с Таней.
До Игоря, видно, дошел его промах: сидел, хлопал глазами. Это была его привычка: когда волновался, часто жмурился, словно подмигивал обоими глазами.