Я сразу подумал: как это автору удалось разглядеть в темноте белопенные волны, раз, по его утверждению, они были невидимы, но решил отложить пока критический разбор.
«…По-разбойничьи свистели ванты, и брызги пулеметными очередями били по стеклам рулевой рубки. Ночь укутывала море, помогая сейнеру незаметно приблизиться к занятому врагом берегу.
Их было шестеро. Тесно, плечо к плечу, стояли они а рубке, всматриваясь в темноту. Никто не боялся врага, боялись с полного хода врезаться в прибрежные камни, погубить сейнер и тем сорвать выполнение боевой задачи. Задача была непроста: снять с камней потерпевший аварию торпедный катер и доставить его на базу. За неделю до этого катер был атакован фашистским самолетом. Отбивался как мог. Сильно поврежденный, уходя от бомб, приблизился к берегу и здесь потерял управление.
— Как снимать-то будем? — спросил молодой матрос Коля Переделкин. — На шлюпке в такую погоду не больно походишь.
Ему никто не ответил. Еще надо было дойти, да чтобы немцы не обнаружили, а уж тогда думать о том, что делать. Но берег был где-то близко, и вопрос становился актуальным.
— Начальство знает, — попытался отшутиться единственный кадровый моряк в команде Алексей Попович, суровый парень с багровым ожогом в половину лица.
Все посмотрели на командира спасательной группы — молоденького лейтенанта Михеева. Но он отмолчался.
— Может, и вплотную подойдем, — послышалось из темного угла рубки. — Там глубоко. Бухту отсекает каменная гряда. Скорей всего на ней и засел катер.
— Нам бы рядом не сесть…
— Погоди, — заинтересовался Михеев. — Ты что — знаешь бухту?
— Я там служил. На погранзаставе.
Это был Иван Курылев, человек молчаливый и в чем-то загадочный. Таких угрюмых на море не любят.
Но Курылев носил зеленую фуражку, какой не было ни у кого на базе, и это заставляло относиться к нему с почтением.
— До гряды глубина большая, не то что сейнер, крейсер подойдет. А за ней мелковато, дно видать. Купались мы в той бухте…
— А гряда сплошная? — спросил Михеев. — С берега до катера можно добраться?
— Если знать подводную тропу. По грудь в воде…
— А подходы, к бухте?
— Один подход — дорога от Приморского. Вокруг обрывы — не подступишься. А дорога хорошая, хоть и крутая.
— Значит, если ее перекрыть?…
— Если перекрыть, то можно хоть чаи распивать на гряде. Никто не подойдет.
— Отлично! — воскликнул Михеев. — Вот ты и пойдешь в охранение. Возьмешь Переделкина с «дегтярем» и прикроешь.