— Ну что ж, отец Бернард… — Габриель знала, что он пришел поговорить о Джордже, и в душе у нее шевельнулось возбуждение.
— Да-да-да. Приятно было посмотреть на «альфу и омегу», они такие счастливые. Мы должны приветствовать эти явления чистой радости и питаться ими, как манной небесной.
— Иные не любят смотреть на чужое счастье, — сказала Габриель. Говоря с отцом Бернардом, она принимала несвойственный ей торжественный и серьезный тон.
— Верно.
Священник не стал развивать эту тривиальную, но глубокую мысль. Он дружелюбно, хитро и внимательно смотрел на Габриель.
Отец Бернард был довольно высок, красив, хоть и выглядел странновато. Прямые темные гладкие волосы, подстриженные примерно на уровне подбородка, он аккуратно расчесывал на прямой пробор. У него был большой нос с крупными ноздрями и довольно блестящие, даже сверкающие, карие глаза — их пронизывающий прямой взгляд выражал (вероятно) любовь и заботу или (что тоже вероятно) безмятежное нахальство. Он был худой, с тонкими подвижными пальцами. Он всегда ходил в черных рясах, выбирая материю по сезону, и как-то умудрялся создать впечатление, что его священнический воротничок — из старинного кружева.
— Как Стелла?
— Замечательно, — ответила Габриель.
— Это понятно, но как она?
Габриель, которая видела Стеллу утром, задумалась.
— Она говорит только абсолютно точные вещи. Не знаю, как она себя чувствует, но, что бы она ни говорила, она прилагает титанические усилия, чтобы это звучало правильно. Она заботится о собственном достоинстве; для нее это вроде добродетели. А что вы сами к ней не сходите?
— Я у нее был. Меня интересует ваше мнение.
Стелла не принадлежала к числу поклонников отца Бернарда, хотя он славился своим умением очаровывать людей. Стелла в отличие от Брайана не питала неприязни к священнику, но относилась к нему подозрительно. Она не верила в Бога. Правда, в Него не верили многие из поклонников отца Бернарда.
— Что она сказала? — спросила Габриель.
Вопрос был вызван бездумной ревностью. Габриель часто впадала в бездумную ревность.
— Мы поговорили. Она говорила мало. Я говорил мало. Посидел. Ушел.
— Ей это было очень приятно.
— Не знаю.
Не разочарован ли отец Бернард, подумала Габриель, что ему не удалось ничего вытянуть из Стеллы. Брайан говорил, что священник вечно рыщет, пытаясь охмурить людей, попавших в беду.
— Насчет Джорджа… если вы хотите от меня услышать, как все было по правде, я не знаю, то есть я знаю только…
— О, по правде… кто же знает, как все было по правде… один только Бог.
Джордж тоже не принадлежал к числу поклонников отца Бернарда, но, по мнению Габриель, он был более легкой добычей для чар священника, чем Стелла. Во всяком случае, Габриель с удовольствием представила себе окончательно отчаявшегося и сломленного Джорджа, повинующегося отцу Бернарду.