Джордж в это время смотрел на Алекс и думал: «Какая она стала старая, закостенелая, у нее какой-то нездоровый вид, она сутулится, а кожа потемнела, высохла, и как будто стала ей велика, и вроде как грязная, уголки рта обвисли, утонули в длинных мрачных бороздах, и неужели обязательно в таком возрасте красить глаза. У нее жалкий и трогательный вид, я никогда не видел ее такой».
Джордж улыбнулся, сморщил короткий нос — очень похоже на Зеда, — показал короткие квадратные, широко поставленные зубы и снова помолодел.
— Алекс, я рад тебя видеть.
— Джордж, я тоже рада тебя видеть.
— Билл был человек. С ним я мог бы поговорить.
— Жаль, что не поговорил.
— Это не важно, но все равно печально. Его смерть коснулась древнего, первобытного.
— Чего древнего? — спросила она, но он не ответил.
— Ты знаешь, я чувствую, что изменился. Может, Габриель была права. Как она сказала? «Спасен», «вернулся».
— Изменился? Как именно?
Руби принесла сэндвичи и удалилась.
— Я есть хочу. А ты?
— Нет, спасибо, — сказала Алекс.
Джордж набросился на сэндвичи. Он не ел со вчерашнего полудня. Он сказал:
— Мы едем в Испанию.
— Мы?
— Я и Диана Седлей. Мы будем жить в Испании на мою пенсию.
— Где именно в Испании? — спросила Алекс, пристально глядя на него суженными кошачьими глазами.
— Я пока не знаю. Где-нибудь, где недорого. Нам надо посмотреть на карту, поспрашивать советов. У меня отложено немного денег, ну и пенсия неплохая. В Испании ее хватит на большее. Будем жить у моря, питаться дешево, рыбой, оливками и фруктами. Мне вдруг пришло в голову, что я все-таки могу быть счастлив, еще не поздно, еще возможно получить что я хочу. Мы станем другими. Навсегда забудем про этот город.
— Можно и мне с вами? — спросила Алекс.
Джордж перестал жевать.
— А ты хочешь?
— Да, очень. Я не буду вам мешать. Поселюсь где-нибудь не очень далеко и буду приглашать вас на обеды. Иногда будем плавать вместе.
— А Диана?
— Я против нее ничего не имею, почему бы и нет.
— Даже если она захочет стать Дианой Маккефри? Она хочет.
— Да, я чувствую, что я тоже меняюсь. Какая-то революция в нас произошла.
— Может, это из-за Уильяма, часть его души перешла в нас. Только это началось уже давно… я теперь понимаю… давно уже.
— Так можно мне с вами? У меня много денег. Мы сможем построить два дома, я куплю машину.
— Алекс, — сказал Джордж, — это вдохновение, мы стали богами!
Он посмотрел на нее, и Алекс увидела в сияющем, благодушном, безумном лице отражение своего собственного лица. Они уставились друг на друга.
— Мне нужно идти, — сказал Джордж.
— Я буду думать про то, как вы с Дианой смотрите на карту.