— Плавать, видимо, тоже. Вскорости ему придется трудно.
— Среди не умеющих плавать тоже есть умные люди.
— Не может быть! Я совсем отстал от света. Куда я дел очки?
Повернувшись, Джон Роберт оказался лицом к лицу с Руби, так и стоявшей у огражденной перилами лестницы пароварки. Он ее узнал.
— О, да это мисс Дойл. Мисс Дойл, верно ведь?
То, что Джон Роберт узнал Руби вот так, да еще без очков, было настоящим чудом — ведь он не видал ее уже много лет.
Руби расплылась в редчайшей для нее широкой улыбке, вне себя от счастья, что Розанов ее узнал. Она надеялась, что один-два знакомых, стоявших неподалеку, еще не ушли и все видели. Она кивнула и самозабвенно вперила взгляд в философа. Ей не пришло в голову заговорить.
Тут с другой стороны бассейна, из-за покрытых паром просторов, донесся голос Алекс: «Ку-и, ку-и». Этим особенным, пронзительным кличем Алекс подзывала Руби где угодно и в любой ситуации — в торговом центре, в бассейне, в парке, в белмонтском саду. Руби проигнорировала зов.
— Погодите минуту, мисс Дойл, — проговорил Розанов, — Билл, где мои очки?
— Вот.
Уильям Исткот принес со скамьи очки в футляре.
Джон Роберт открыл футляр и достал сложенный вдвое запечатанный конверт.
— Ку-и, ку-у-и-и!
— Вас не затруднит передать это… она все еще служит у миссис Маккефри? — Он словно думал, что Руби немая.
— Да, — ответил Исткот.
— Вас не затруднит передать это вашей хозяйке? Я так и думал, что встречу в Купальнях либо ее, либо вас.
— Ку-и!
Руби кивнула и взяла письмо.
Он улыбнулся, и Руби, опять заулыбавшись, быстро пошла прочь. Когда-то Руби втайне от Алекс носила любовные письма Джона Роберта и Линды Брент.
— Куда ты пропала? — спросила Алекс на выходе из Института.
До Белмонта было недалеко, и они всегда ходили пешком. Руби несла сумку с купальными принадлежностями — теперь мокрыми и тяжелыми.
Руби не ответила на эти слова, которые не были вопросом. Две женщины в зимних пальто шли рядом в холодном весеннем свете. Они не спешили.
Руби тронула письмо Джона Роберта, лежавшее у нее в кармане. Она тянула минуты, секунды. Это было приятно — словно ждешь какого-то естественного отправления, вроде чихания. Наконец она вытащила конверт.
— Он велел передать.
Алекс не узнала почерка Розанова: последний раз она видела этот почерк в письме с благодарностью за дорогой подарок, преподнесенный ею на свадьбу Розанова с Линдой. Но конечно, излишне было объяснять, кто такой «он». Она молча положила письмо в сумочку. Она и Руби шли рядом, с каменными лицами, словно две шествующие богини. Робин Осмор, идущий по другой стороне дороги, приподнял шляпу, остался незамеченным, повернулся и уставился им вслед.