Перечитал и выкинул «Я в нетерпении открыть тебя». Что она, раковина, что ли, или консервная банка какая-то?.. И вообще, если понимать эту фразу буквально, то Аннабель уже давно открыта и даже не мной…
Перечитал опять — ну и пошлятина! Если поведётся — будет дура, не поведётся — будет обидно. От себя ещё добавил: «Приеду в 6».
Сойдёт. Отправил. Жду.
Повелась — приехала сама. Я был даже рад ей.
Она бросилась мне на шею.
— Милый! Если честно, то я давно тебе всё простила и просто ждала, когда ты сделаешь первый шаг!
Наш первый шаг был к койке. Мы просто изголодались: она — по мне, я — по сексу. Какая гармония! Немедленная эрекция была мне обеспечена.
— А как же прелю..? А-ах…
— Поговори мне ещё!
Я не мог больше ждать, поэтому всё произошло слишком быстро — даже для меня. Я кончил, а она нет. Но мне было наплевать. Я хотел наказать её — и наказал. Слез, оставив неудовлетворённой. Даже в буквальном смысле пальцем не пошевелил. Сделал своё дело, стянул капюшон и пошёл в коридор курить.
А Аннабель так и осталась лежать на моей узкой койке с задранной юбкой (это я приучил её носить только юбки — не люблю, когда на девушке джинсы, так как их неудобно снимать) и с голыми, нелепо разведёнными ногами.
Она была неприятно удивлена, что я с ней так поступил. Раньше я всегда доводил её до конца, и она явно не привыкла к такому пренебрежению.
В коридоре мимо меня пролетела Урсула в летнем полупрозрачном платьице — а лично для меня после обнажённой кожи и чёрного белья с чулками это самое сексуальное, что может быть на девушке.
— Привет!
— Привет, лапуля…
Я попытался её обнять, но она, смеясь, увернулась и голой спиной прижалась к противоположной стене. Я выбросил окурок, но уходить не торопился — Урсула была без лифчика.
— Не смотри так на мою грудь, а то я начну возбуждаться.
— Так я этого и жду…
— Прекрати!
— А почему ты не спросишь: «Серж, можно я к тебе зайду?»
— А потому что я знаю, что ты не один.
— Откуда?
— Женская интуиция, — хихикнула Урсула и побежала к лестнице. — Застегни ширинку, детка!
Точно! Я застегнул и сразу вспомнил про Аннабель.
Я знал, что обидел её. И это почти доставляло мне удовольствие. Что-то вроде «пусть помучается, узнает, каково мне было»…
Я знал, что задел её. Но не знал, что настолько! Когда я вернулся в комнату, Аннабель уже поднялась. Она поправляла волосы, пытаясь разглядеть себя в жалком зеркальце на стене. А потом развернулась, подошла ко мне — и дала, пожалуй, самую сильную в моей жизни пощёчину. Ух ты! Подумать только — такая тихая с виду, а на деле… Я едва не зааплодировал ей.