— Мне кажется, если бы ты была с ним, мне было бы легче…
— Что?! — Ирэн была явно шокирована.
— Тогда бы я знала, что зря на что-то надеюсь. Я быстрее бы его забыла, потому что знала бы — он твой, и я не имею на него права…
Ирэн не могла ничего возразить и лишь тихо спросила:
— Ты действительно хочешь, чтобы я уступила Сантону?
— Но ведь он тебе нисколько не нравится?
— Не нравится?! Да я его ненавижу!
— Может быть, со временем он бы мог тебе понравиться. Он красивый…
— Тилли, он больной человек! Он избавляется от женщин, как от использованных презервативов. Так бы и расцарапала его наглую красивую рожу!
— Ирэн, замолчи! — вскричала я. — Я не хочу тебя слушать! Может быть, мозгом я всё это и понимаю, но сердцем… не могу. Он слишком засел в моей голове. Я люблю его, он один наполняет мою жизнь хоть каким-то смыслом…
Ирэн тяжело вздохнула и обхватила голову руками.
— Ты любишь его за внешнее проявление, а не за реальные поступки. Это неправильно, Тилли…
— Я знаю, но ничего не могу с собой поделать.
— Ты уверена, что это поможет тебе его забыть? Ты на самом деле хочешь, чтобы я с ним встречалась?
На мгновение мне представилось, что я делаю страшнейший в своей жизни выбор. Я знала, что, если захочу, Ирэн пойдёт на это. И эта власть пугала меня, я совсем не хотела её, как не хочу любой ответственности! Я не хотела, чтобы всё было так…
— НЕТ! НЕТ! — закричала я, вскочив из-за парты. — Я не хочу! Я не смогу видеть вас вместе! Тогда я возненавижу и тебя, и его!
Подо мной бескровным пятном белело перепуганное лицо Ирэн…
В аудиторию вошёл Лаваль. Я упала на стул. Меня трясло. Ирэн быстро направилась к его столу. Я уже и забыла, что мы пришли сюда из-за долгов по политологии.
Да катись оно всё к чёрту! Я вылетела из аудитории, подбежала к окну в конце пустого коридора и уткнулась лбом в холодное стекло. Это немного остудило мне кожу. Я почти успокоилась, почти пришла в себя… А потом в глазах защипало — от обиды, от горькой жалости к себе. Щёки снова вспыхнули, я опустилась на пол и заплакала.
Через минуту за мной пришла Ирэн. Увидев мои слёзы, она растерялась. Я не люблю, когда люди теряются, видя, как я плачу, не люблю ставить их в неловкое положение. Поэтому я обычно уединяюсь, чтобы излить свою боль без посторонних и успокоиться самой.
Она села рядом и как-то неуклюже стала меня утешать. А потом вдруг спросила:
— Я тебе мешаю, да?
Я знала, что она говорит не о том, что застала меня в слезах, а о Серже. Я хотела сказать «да», но не решалась. Однако это правда — Ирэн не виновата, но она действительно мне мешает…