— Эй, — позвал он.
Тихо.
Несбитт помрачнел. Он вошел в прихожую. Слева на полу лежали отблески света. Все звуки стихли, еще когда он постучался. Матрос заглянул в комнату. На столе горела свеча. Пять человек собралось в круге света. Все молчали. Несбитту стало жутко, он прислонился к косяку. Четверо у стола. Еще один, кажется, ребенок, сидел на корточках в углу. Здесь явно ждали дурных вестей. У Несбитта подкосились ноги, он вдруг понял, что эти люди уже знают свое будущее.
Самая старшая женщина с прямыми седыми волосами и лицом, казавшимся в полумраке пепельным, подняла голову и бесстрашно посмотрела юноше в глаза. Она первой нарушила молчание:
— Сидим вот, истории друг дружке рассказываем. Голос у нее шелестел, словно осенний ветер сухими листьями. Остальные придвинулись к столу и дружно закивали. Косоглазый молодой человек с кривыми зубами и головой, похожей на яйцо, утвердительно замычал и яростно потер рукой нос.
Человечек в углу оказался вовсе не ребенком, а взрослым мужчиной. Руки и ноги у него были скрюченными, на лице лежали тени. Неожиданно он запел сдавленным голосом:
Я хвастаться не буду, но я видал шторма,
Когда борта трещали и лопалась корма.
Я не ходил в героях, которым черт не брат,
Но трусом тоже не был — спросите у ребят.
Везли домой однажды мы восемь тонн трески,
А ночь, слепая стерва, задула маяки.
Я отстоял полвахты, на море — ни огня.
И вдруг могильной стужей дохнуло на меня.
Того, что я увидел, не позабыть вовек.
На палубу шагнули двенадцать человек.
Ни шороха, ни слова в ночи не раздалось,
Когда они явились, промокшие насквозь.
Не видела команда, не видел капитан,
Как наше судно гости направили в туман.
В обход морских ловушек они нас провели,
И вот перед рассветом маяк сверкнул вдали.
Как только стала таять над морем чернота,
Вся дюжина шагнула обратно за борта.
Кабы не эти парни, восставшие со дна,
Была бы нам могилой морская глубина.
Когда-то их корабль на рифы налетел,
И вынесло на отмель двенадцать мертвых тел.
Я в призраков не верил. Я верил парусам.
Я в призраков не верил, пока не встретил сам.
Несбитт окаменел. Человечек встал и заковылял к столу. Старуха бесшумно поднялась со своего места и поплыла к полке над дровяной плитой, где стоял второй подсвечник. Наклонилась над золотистым пламенем, морщины пропали, женщина показалась вдруг Несбитту совсем молодой. Она задула свечу, лицо сразу окутала тьма.
Женщина снова села. Все взялись за руки и стали выжидающе смотреть на последний огонек в центре круглого стола.
— Ист-тории р-раск-казываем, — заикаясь, произнес яйцеголовый. Он гордо улыбнулся, обнажив гнилые зубы. Крепкая молодая женщина с копной медных волос, рассыпавшихся по плечам, и плутоватым взглядом прижала его голову к своей груди и нежно погладила макушку.