Милицейский фургон остановился возле служебного здания. Лаяли собаки. Оскаленные морды овчарок были совсем близко, когда Алексея вывели на улицу.
Асфальт под босыми ногами казался колючим, холодным. Стоящий у входа милиционер спросил:
— Он еще такой маленький, а чего голый? Может, накинете хоть робу, при доставке в детскую комнату.
— Это убийца и террорист. Его нужно срочно допросить.
Светловолосый, худой, но жилистый мальчик не походил на террориста, но милиционер, понимая, что лишний спор вредит карьере, махнул рукой.
— Заводи!
Мальчишку почти внесли в кабинет. Там стояли двое. Полковник и старший следователь Воробей были в курсе дела. Сделав зверские лица, они спросили Алексея:.
— Ты арестован по обвинению в соучастии в терроризме и убийстве. Будешь говорить?
— Я ничего не сделал! — Пролепетал мальчишка.
— Говори, где тот негритос малолетка, что был с тобой.
Вспомнив Бруфа, Алексей вдруг почувствовал подъем душевных сил.
— Я ничего не знаю, не скажу!
— А ты знаешь щенок, что мы имеем право, подвергнуть тебя самым жестоким истязаниям.
— Не правда, это! Я еще ребенок, отпустите меня! — Мальчик зарыдал.
— Расскажи где твой друг, и мы отпустим тебя.
— Но я действительно не знаю.
Майор Воробьев кивнул головой:
— Не будем терять время. Малолетки очень чувствительны к физическому воздействию.
— Может дубинкой?
— Нет, слишком много следов. Лучше подойдет ток, это очень больно и интеллигентно.
Полковник сделал шаг и ударил мальчика кулаком в лицо.
— Будешь говорить.
— Я ничего не знаю.
— Тогда приступим. — Кивнул Воробьев. — Только вот по лицу бить не советую, очень большой синяк остается.
— Ничего скажем, что упал с лестницы. Сколько народу избили и по-прежнему на своих должностях.
Для воздействия током была приспособлена специальная машина, раньше использовали, для лечения психических больных с помощью электрошока. Теперь криминальные умельцы приспособили ее как орудие пыток. Два зверя не имеющих сердца приступили к истязаниям.
Прошло пол часа, мальчик, несмотря на вылитое ведро воды, с трудом приходил в себя. Его руки и ноги тряслись. Воробьев сказал:
— Продолжать опасно, он еще слишком мал.
— Может его в пресс-хату? Там уголовники быстро расколют.
— И передадут информацию мафии. Сам знаешь, как легко отправить маляву с зоны.
Да и по закону, его нельзя в камеру к взрослым.
— У нас свои гоблины и среди малолеток есть.
— Тем более, мафии разболтают. Предлагаю отвести его в карцер, несколько часов в холодной камере в темноте, заставят задуматься.
— Крысы там есть?
— Нет, вернее мало, зато воды по колено. Ну, давайте его в карцер.