– Голубушка Ольга Трофимовна, – ворковала Марина Львовна, крошечная крашеная блондиночка с волосами, уложенными волнами, с фальшивыми ресницами и пухленькими губками бантиком. – Вы ведь так устаете: вам приходится работать, а еще и за внучкой смотреть...
Она указала на Варю, лежавшую в ветхой колыбельке. Девочка была неспокойная, почти все время кричала, и Ольга Трофимовна уже не единожды думала, что права была Анфиска – нечего было взваливать себе на горб такую ношу.
– Вы ведь любите девочку, я вижу, – продолжила коварная жена чиновника Наркомата финансов, – и желаете ей только всего самого лучшего. Ведь так? Но сами посудите, милая Ольга Трофимовна: вам хлопотно воспитывать Варю, да и денег на жизнь, на ребенка уходит очень много. А вы должны, милая моя, думать о себе, о своем здоровье!
Ольга Трофимовна хмыкнула и сказала:
– Марина Львовна, говорите напрямую, чего вам надобно. А то будете еще полчаса вокруг да около ходить, расписывать, какая я старая перечница, а мне еще подъезд драить и дрова в подвале складывать.
Марина Львовна засюсюкала:
– Голубушка Ольга Трофимовна, я готова отдать все на свете ради того, чтобы стать матерью. Однако, увы, мне это не суждено. Вот я хочу вам помочь. От чистого сердца, разумеется! Ваша Варюша такая умница, такая красавица! Но что ее ожидает у вас? Сможете ли вы дать то, что девочке нужно?
– Да к чему вы клоните, Марина Львовна? Что-то не пойму я...
– А к тому, моя хорошая, чтобы вы отдали мне свою внучку, – пропела та. И еще до того, как Ольга Трофимовна успела возразить или замахать руками, продолжила: – Конечно, ни о какой продаже не может быть и речи, я же понимаю, что Варенька и для вас свет в оконце. Но мы с Александром Фридриховичем готовы заботиться о ней, как о родной. Подумайте, моя милая, что вы можете дать девочке во времена революции – и что мы.
– Нет! – выпалила недрогнувшим голосом Птицына. – Ни за что! Чтоб я родную свою кровинушку в чужие руки отдала! Да в своем ли вы уме, сударыня?
– Любезная моя, никто и не хочет лишить вас внучки, – ответила Марина Львовна. Затем обвела рукой убогую каморку: – Но сами посудите, где ей будет лучше, у вас или у нас. Обещаю вам, ничего не изменится: вы сможете каждый день навещать Варюшу, более того, мне понадобится помощница по дому, и вы подходите прекрасно на эту роль. Тогда вы наконец сможете отказаться от мытья полов и грязных подъездов и сосредоточиться только на одном – воспитании Вареньки, которым буду руководить я. Вы же хотите, чтобы у девочки все было хорошо? Так кто в состоянии дать ей больше – вы или мы?