Вскоре Клаудиа посетила известного парижского кутюрье Жан-Поля Годо. Тот считался одним из самых известных, эксцентричных и влиятельных в мире международной моды. Годо был невысокий, изящный, жеманный тип, одевавшийся всегда во все белое, с длинными, вьющимися кольцами черными волосами, ухоженными усиками и бородкой а-ля кардинал Ришелье. Модельер принял Клаудию в своем центральном парижском салоне, расцеловал в обе щеки, наговорил кучу комплиментов, провел девушку в большой зал, где тотчас возникли точеные модели в его платьях.
– Мадемуазель, если я смею дать вам совет – думаю, вам изумительно подойдет номер двадцать шесть и сорок четыре, – заявил он, хлопая в ладоши. Возникли две девицы – одна в узком красном платье, другая – в пестром костюме, с лихой шляпкой, сдвинутой на одно ушко.
– Жан-Поль, – ответила Клаудиа, – я здесь вовсе не для того, чтобы приобрести обновки, хотя ваша коллекция, как всегда, бесподобна.
Мэтр махнул тонкой белой кистью, прикрытой кружевами, – и манекенщицы исчезли, оставив Годо и Клаудию наедине.
– Я хочу стать моделью, – заявила девушка. – И вы мне поможете!
Кутюрье на мгновение растерялся, затем принялся расточать похвалы фигуре и внешности Клаудии, заявляя, что работа модели тяжелая и неблагодарная.
– Жан-Поль, моему концерну принадлежит контрольный пакет акций вашего дома моды, – заявила Клаудиа, – так что, уверена, вы пойдете навстречу моему желанию.
Клаудия появилась на подиуме два месяца спустя – сначала под руководством бывшего балетного хореографа и самого Годо она шлифовала походку, движения и жесты. Как девушка и ожидала, появление на подиуме наследницы миллиардов вызвало всеобщий ажиотаж, а ее фотографии появились во всех глянцевых журналах. Шоу было обречено на успех, но Клаудиа не собиралась завершать свою карьеру – все только начиналось!
Она слышала, как за ее спиной шептались другие манекенщицы, но Клаудиа не обращала внимания. Она хотела достичь успеха, причем с помощью своего таланта, а не только благодаря своему имени. Впрочем, одно дополняло другое, и это было ей только на руку.
Во время показа следующей летней коллекции Клаудиа не знала отбоя от предложений – на подиуме ее хотели видеть не только Годо, но и другие ведущие парижские и миланские кутюрье. Там, где появлялась Клаудиа Беспалофф, немедленно возникала истерия: ведь она была молода, красива, богата – и чертовски успешна.
Деньги не были главным стимулом для Клаудии, однако она ощутила ни с чем не сравнимую радость, когда получила свой первый гонорар. У нее тотчас появился менеджер, а также специалист по пиару и личный гример: она основала собственную, пускай и крошечную, фирму. Самый крупный в мире косметический концерн пожелал сделать ее своим лицом, а затем на Клаудию обрушились предложения сняться в рекламных роликах, что позволило ей зарабатывать собственные деньги. А это, поняла она, очень приятно. И как только раньше она могла вести никчемную, глупую жизнь?