– Понимаете, в ночном клубе Геннадия Владимировича произошло убийство, – зачастила я, едва на горизонте сознания забрезжила вроде бы не лишенная оригинальности мысль. – Его серьезно подозревают, и он обратился к нам за помощью. И я решила побеседовать с его знакомыми – надо же знать клиента как можно лучше.
– Так вы частный детектив? – полюбопытствовал Савойский, невозмутимо выслушав мою пылкую и несколько, признаюсь, неуверенную речь.
– Да, я частный детектив, – почти искренне ответила я. – Так что вы можете рассказать о Заворожном? Вы же с ним общались?
– Ну, положим, общение наше сводилось к беседе двух не слишком близко знакомых людей, – суховато заявил Владислав Алексеевич. – Хорошо я его не знаю, но Геннадий Владимирович производит впечатление человека, который всегда добивается того, чего он хочет. Признаюсь, – тут глаза Савойского как-то странно остановились на одной точке, – признаюсь, несколько лет назад мы с ним столкнулись в бизнесе. Вы все равно рано или поздно об этом узнаете, если еще не в курсе, – добавил Савойский и поведал мне историю, уже рассказанную Заворожным, о том, как Геннадий Владимирович перехватил у него помещение, в котором теперь находится ночной клуб «Монстера». – Честно говоря, тогда меня это несколько потрясло и выбило из колеи… Мне очень хотелось расширить свое дело, – заметил Савойский грустно. – Но это все в прошлом, моя фирма процветает, и если вы подозреваете меня в чем-либо…
– Что вы, – помотала я головой, – мы просто наводим справки о Геннадии Владимировиче. – И, чтобы подтвердить эту свою фразу, я поинтересовалась: – Скажите, как по-вашему, мог Заворожный действительно убить своего администратора?
Савойский задумался. И пока он думал, мои и без того неоправданные подозрения таяли. Чисто психологически именно так обычно и ведут себя люди, непричастные к преступлению, когда у них спрашивают об их знакомых. Пусть даже о врагах. Истинный преступник тут же придумал бы бездну версий, как пустить следствие по ложному пути, и эти версии доказал бы. Да еще и подтвердил бы, что да, конечно, в Заворожном всю сознательную жизнь чувствовалась латентная агрессия, которая могла вырваться наружу.
Наконец Владислав Алексеевич соизволил ответить:
– Вы задали мне очень сложный вопрос, Лилия. Честно говоря, я не могу однозначно на него ответить. Тот случай, о котором я вам рассказал, пожалуй, демонстрирует определенные черты характера Геннадия. С другой стороны, не каждый нечистоплотный бизнесмен пойдет на убийство. Конечно, Заворожный старался всегда добиваться того, чего хотел. Но был ли у него повод в случае этого убийства?