Цезарь еще не мог уделять достаточно внимания настоятельным нуждам Рима и всей империи. Катон после Фасоса покончил самоубийством, но сыновья Помпея Гней и Секст собрали оставшихся противников Цезаря и удерживали за собой Испанию.
На этот раз Атия позволила сыну участвовать в кампании в числе приближенных к Цезарю офицеров. Однако накануне отбытия юноша серьезно заболел. Цезарь навестил его на одре болезни и приказал организовать для него наилучший уход. Ждать, пока родственник поправится, Цезарь не мог. До конца 46 года до нашей эры он отправился в Испанию, высказав пожелание, чтобы больной последовал за ним, как только сможет.
За свою жизнь Октавиан перенес несколько опасных для жизни болезней, неизвестно, каких именно. Вблизи Рима простирались топи и болота, кишащие москитами; малярия была для столицы и окрестностей делом обычным. Хворь, поразившая Октавиана перед отъездом, прошла не скоро, но и самого Цезаря задержало упорное сопротивление сыновей Помпея. Эта военная кампания оказалась для него последней, и уцелел он чудом. Цезарь шел на такой риск, который можно объяснить исключительно сочетанием излишней самоуверенности и горячего желания покончить с затянувшейся гражданской войной. Сыновья Помпея едва не расквитались за отца; Цезарь всерьез задумывался о самоубийстве, желая сохранить честь. Позже он говорил, что никогда раньше не приходилось ему сражаться не только за победу, но и за свою жизнь.
Тем временем Октавиан выехал из Рима в надежде сразиться бок о бок с Цезарем — где придется. Но корабль попал в шторм, и семнадцатилетний Октавиан оказался выброшен на берег Средиземного моря с горсткой солдат. Октавиану и его спутникам удалось невредимыми преодолеть занятую противником территорию. Цезарь, восхищенный таким доказательством предприимчивости и настойчивости, тепло поздравил племянника. К тому времени он уже разбил врага в решающей битве при Мунде 15 марта 45 года до нашей эры.
Старший брат, Гней, бежал и погиб, зато младший, Секст, спасся и впоследствии доставил Октавиану немало хлопот.
Победители теперь только и говорили что о победе, о возвращении домой, о том, какие политические изменения нужны в Риме. Октавиан присутствовал при этих беседах; в то лето, во время обратного пути, он несколько дней ехал вдвоем с Цезарем в его повозке. Окружающие понимали: Октавиан стал любимым протеже Цезаря; разговор их, по-видимому, касался серьезных вопросов государственного управления, которые нужно было решать. Нетрудно представить, как с помощью наводящих вопросов Цезарь изучал взгляды Октавиана на разные вещи, желая подтвердить первоначальное о нем впечатление — что из юнца вырастет зрелый муж, достойный унаследовать власть над Римом.