– Какая досада. Они что, подсадили его не в ту комнату? Гроссет решительно затушил окурок в пепельнице.
– Послушайте, Фэннер, нам не следует враждовать. Я выкладываю свои карты на стол. Этого китайца прикончили около полутора суток тому назад. Наводка была сработана грубо, и мы, конечно, сразу догадались, что это подсадка, но были обязаны проверить. Но этот китаец нас заинтересовал. Мы бы хотели знать, кто он и за что ему перерезали глотку. У вас есть на этот счет какие-нибудь соображения?
Фэннер озадаченно почесал нос.
– Послушайте, коллега. Ваша речь меня очень растрогала. Поверьте, если бы я что-нибудь знал об этом деле, то немедленно сообщил вам. И уж, конечно, сразу же передал бы вам дохлого китайца. Не тратиться же на его похороны. Но дело в том, что я его никогда не видел и, надеюсь, не увижу.
Гроссет задумчиво посмотрел на Фэннера.
– Да, люди, характеризовавшие вас, были совершенно правы. Вы предпочитаете работать в одиночку и передаете дело нам, лишь полностью раскрутив его. Хорошо. Пусть будет по-вашему. Мы поможем вам в этом деле всем чем сможем. Но если вы зашьетесь, то мы уже не сможем вам помочь и, может случиться, сотрем в порошок.
Фэннер насмешливо посмотрел на него и встал:
– Надеюсь, у вас все? Разрешите приступить к работе? Гроссет кивнул, не уловив иронии.
– Не пропадайте, Фэннер. Уверен, что скоро мы с вами вновь встретимся.
Он махнул своим подручным и направился к двери. Как раз в этот момент из коктейль-бара выпорхнула оживленная Пола и поспешила к собравшемуся уходить Фэннеру.
– Где ты была? – неприветливо спросил детектив.
– Послушай, Дэйв. Я разговаривала с мистером Линдсеем. Записала все подробности похищения его дочери. Ну почему ты не хочешь помочь ему?
Фэннер окинул ее холодным взглядом.
– Послушай, детка. Ты не носишь накладок на заднем месте?
– Какое тебе дело, что я ношу? У меня, по-моему, и так все на месте.
– Жаль. Когда мы вернемся в нашу берлогу, я так тебя отшлепаю, что ты у меня две недели не сядешь. И больше ни слова об этом Линдсее и его дочке. Они меня не интересовали, не интересуют и никогда не заинтересуют. У меня и без того полно забот. Дай Бог расхлебать до конца жизни.
– С твоим умишком тебе вовек не расхлебать. Дернул же меня черт связаться с таким бесчувственным чурбаном, – пробурчала Пола, шагая за ним к выходу.
Когда они вернулись в офис, Фэннер прошел прямо в кабинет занял свою излюбленную позу и закурил.
– Иди-ка сюда, ежик, – крикнул он Поле. Она проскользнула в дверь и села около него, держа наготове блокнот и карандаш. Фэннер покачал головой: