Стрелки часов показывали без четверти одиннадцать. Он подъехал к воротам. Молодой человек в алой с серебром ливрее равнодушно махнул ему рукой. Он выехал на дорогу и резко прибавил газ. Стрелка спидометра подпрыгнула к цифре 60. В зеркало он увидел два желтых огня машины, следовавшей за ним, и усмехнулся. Ричи говорил, что они будут следить за ним, и они не теряли времени.
Он не делал попыток оторваться от слежки, даже наоборот, на Шефорд Балл, где было напряженное движение, он сбавил скорость, чтобы его не потеряли из вида.
«Возможно, они хотят убедиться, что он действительно живет в Граненор Мьюс», – сказал он себе. Ну, это не должно быть секретом. Он даже хотел, чтобы они знали, где он живет.
Машина была в нескольких ярдах позади него, когда он свернул к себе. Она прибавила скорость, проезжая мимо. Он посмотрел на «бьюик» и заметил две темные фигуры на переднем сиденьи.
Он притормозил, остановил машину, выключил зажигание и прислушался. «Бьюик» также остановился, хотя его не было видно, и он решил, что они пойдут пешком.
Он подошел к гаражу, включил свет и подумал, что так им лучше будет видно.
Из тени на свет вышла фигура. На мгновение он изумленно замер на месте и сжал кулаки. Потом разглядел меховую шапочку, короткий зонтик и большую сумку и облегченно вздохнул.
Девушка, которая вышла из темноты, была высокой, стройной и красивой. Алые полные губы были раскрыты в призывной усмешке. На ней было короткое пальто, распахнутое с тем шиком, который отличает уличных проституток.
– Хэлло, дорогой, – сказала она, – тебе нужна непристойная девочка?
Корридон дружелюбно улыбнулся и открыл дверь гаража.
– Нет, – отозвался он. – А что ты здесь делаешь? Она пожала плечами.
– Ищу парня вроде тебя, – ответила она и подошла ближе. От нее пахло духами, запах которых напоминал Корридону сирень. Этот запах нравился ему. – Давай позабавимся, дорогой.
– Не сегодня, – сказал Корридон и влез в машину. – Ты напрасно потеряла время.
Не ожидая ответа, он направил машину в гараж, вышел из нее и закрыл дверь гаража. Сделав это, он обернулся в сторону конюшни. В дальнем конце улицы он увидел свет и успел разглядеть две неясные фигуры.
Девушка снова подошла к нему.
– Перемени решение, дорогой, – попросила она. – Потом будет весна в Париже. Корридон засмеялся.
– Это семейная песня. Где я слышал ее раньше? Она ответила шепотом, который он едва разобрал.
– Если это белый нефрит, он должен быть тебе знаком. Корридон прижал ее к себе. Для наблюдателей в дальнем конце улицы они представляли собой обычную для Пикадилли картину: мужчина договаривается с уличной шлюхой.