– Кристина, – приостановился Ибрагим, переводя дух перед выходом из подворотни. Хоздвор, уставленный мусорными баками, они уже преодолели без шума. – Если ты меня вытащишь, я заплачу лично тебе десять миллионов. И по три миллиона остальным…
Девушка снова хихикнула, жеманно и одновременно маняще, как и положено подцепившей клиента и начавшей его вываживать «бульварной бабочке».
– Ловлю на слове, дядя. Десять мне и по пять – девочкам. Вот тогда и бросим эту поганую работёнку…
Он не сразу понял, что именно она имеет в виду. Военную службу? Потом сообразил – девушка не хочет расшифровываться. По виду и замашкам она явно промышляет на панели? А почему и нет. Преступный мир Одессы, претендующей на статус «Вольного города», наравне с Данцигом, Триестом или Луандой, настолько многослоен и разветвлён, что проститутка (в ранге эскорт-леди, если по-европейски), вполне может подрабатывать бодигардом, а почтенная мать семейства – наводчицей, или хипесницей, «воровкой на доверии». Знаем, читали.
– Договорились. Слово Ибрагим-бея крепче дамасской стали…
– Но не такое гибкое? – искоса посмотрев на него, спросила Кристина, не прекращая сторожко оглядываться вокруг. Не заметила ничего подозрительного, подняла юбку почти до пояса, отчего у Катранджи пересохло во рту. Трусики на ней были голубые, чулки кружевные и почти прозрачные, «разжигающие воображение». Не обращая внимания на его реакцию, вложила пистолет в петельки на узких ремешках-подвязках.
– Идём вдоль стены, ты за неё придерживайся, старый пьяный осёл. – Это она говорила уже громко, с визгливо-скандальными нотками в голосе. И тут же шёпотом: – Через остановку сядем в трамвай, и всё…
– Может, лучше в такси? – тоже едва шевеля губами, предложил Ибрагим.
– На Молдаванку – не стоит… – ничего больше не объясняя, ответила девушка.
Катранджи мотивированно вертел головой, пытаясь засечь остальных телохранительниц, но – бесполезно. Если даже они и находились поблизости, его квалификации не хватало, чтобы обнаружить сопровождение.
Кристина вела его короткими, застроенными старинными трёх– и пятиэтажными домами переулками, и в них было так тихо и спокойно, что невозможно и представить, будто в нескольких кварталах отсюда только что кипел нешуточный бой.
Что жители попрятались – это неудивительно. Но вот почему в поле зрения ни одного городового?
– Я тебя втащу в трамвай, но чтоб вёл себя тихо, никаких безобразий. Мне тебя выкупать из полиции нечем и незачем… – продолжала она наставлять дядюшку, так, что на соседей улице было слышно.
Катранджи, два часа назад всесильный владыка полумира, неожиданно понял, что без этой резкой и даже грубой моментами девушки ему трудно будет отмазаться даже от обычного городового, не говоря о настоящих профессионалах. Если уж на него объявлена «большая охота». Сам генерал Чекменёв, правая рука Императора, не веря в помощь армии и жандармерии, сбежал куда-то, пообещав не более чем скорую встречу, если удастся выжить.