— Это не вариант! Если русские победят Гитлера, то за эти несколько лет они успеют создать достаточно сильную противовоздушную оборону. И что тогда, а? Что тогда?
— Они не успеют. Крайний срок — это сорок пятый год.
— Немцы падут максимум в конце сорок третьего. У русских будет больше года. Не находите это несколько… большим промежутком времени? — высокий тощий господин в смокинге и галстуке присоединился к спорщикам, небрежным щелчком отправив в пепельницу угасающую сигару.
— А у нас есть еще больше времени.
— А Япония? Вы уверены, что мы разгромим ее к сорок пятому?
— Не имеет значения. В сорок пятом она не будет уже в состоянии повлиять на обстановку в Европе. Еще раз повторяю — все уже обсуждалось, зачем нам еще раз приводить те же самые аргументы? Тем более что нам еще необходимо обсудить способы давления на Турцию, провести учет сил и средств, рассмотреть экономические вопросы.
— Ладно. Я согласен, — покачав головой, невысокий спорщик сел.
— Аналогично, — кивнул высокий господин.
Послышались одобрительные реплики. Смена Второй Мировой войны Третьей стала неизбежна.
2 июля 1942 года
Где-то в СССР
С трудом добравшись до конца дистанции майор Васильев остановился через несколько метров после финишной черты и, постояв минуту и немного отдышавшись, рухнул на траву. Раненная в памятном лесном бою нога снова отвратительно заныла. Бежавшему вместе с ним Охлопкову было заметно легче — якут умудрялся понимать хриплые команды своего комбата, громко передавая их остальной части колонны.
Желания вставать майор не испытывал. Длиннющий забег, включавший в себя штурм укрепленной позиции, форсирование небольшой речки и прочие занимательные развлечения вытянул из участников все силы. Волевым усилием заставив себя подняться, Леонид отправился в сторону Антонова, только что закончившего инструктаж очередной группы офицеров и теперь вольготно развалившемся на скамейке в тени раскидистого дуба.
— Ну, как мы на этот раз, а, майор? — спросил Васильев, подходя к Антонову и одновременно приветственно протягивая руку.
— На разборе полетов узнаешь, Леня. Но по секрету могу сказать — гораздо лучше, — хитро улыбающийся Антонов сделал приглашающий жест.
Присевший Леонид на секунду закрыл глаза. Откуда-то издалека доносились звуки продолжающихся тренировок.
— Как тебе боевая учеба Особой Армии, а, Лень? — Владимир с усмешкой наблюдал блаженное выражение на лице нового друга.
— Тяжко, Вова. Я в пехтуре уже много лет, а с училищем считать — так и вообще, но таких нагрузок, как за последний месяц, у меня, пожалуй, и не было никогда. Не, в Зимнюю бывало и похуже, да и в нынешнюю тоже, но там война все же, а не абы что.