— Похоже, вы правы, — сказала она со вздохом.
Джейк оглядел ее из-под опущенных ресниц.
— Могу я спросить почему? — протянул он. — Наверняка наследница Кимбеллов может найти себе более легкое занятие, чтобы убить время.
Эш снова пожала плечами.
— Мы все любим делать то, что у нас хорошо получается. Уверена, вам хорошо удается претворение в жизнь проектов застройки. А я хорошо копаю грядки и подстригаю кусты.
Одна бровь взлетела вверх.
— И присматриваете за чужими детьми? — не без язвительности спросил он.
Эш замерла. Ей совсем не понравилось выражение его лица.
— Ну и что? — спросила она подозрительно.
— Не полезнее бы вам было задуматься о своих собственных детях? — Он говорил ленивым тоном, но взгляд оставался острым.
Итак, ее подозрения оправдались. Эш вся напряглась.
— Вряд ли такое возможно, — коротко ответила она.
Он внимательно пригляделся к ней.
— В вашей карьере садовника нет места детям? — пошутил он.
Эш сотвращением посмотрела на него.
— Вы меня неверно поняли. Мне думается, дети — часть семьи. Я же — нет.
Он кивнул, будто именно такого ответа и ждал.
— Нет мужа, во всяком случае, на данный момент. Так почему же нет? Вы еще молоды. Вдовствуете уже три года. Разве не пора снова присоединиться к человеческой расе? Нельзя горевать вечно.
Ее отвращение перерастало в откровенную ненависть.
— Незамужние женщины — тоже члены человеческой расы, — ледяным тоном заявила Эш. — Разве вы об этом не слышали? Женщине уже не обязателен мужчина, чтобы нормально существовать.
— Слышал, — спокойно ответил Джейк. — Но не купился на это. Особенно относительно некоторых людей.
— Вот как?
Эш побледнела. Значит, он действительно презирает ее, как в тумане подумала она. Это задевало, а она-то уже решила, что ей больше не надо обороняться. От душевной боли у нее перехватило дыхание, как от удара под дых.
Разумеется, Джейк заметил ее реакцию. Он на мгновение удивился.
— Ну а теперь что такое я сказал? — И сердито добавил: — Уж не решили ли вы, что траур на всю оставшуюся жизнь — часть брачных обязательств? Что вы с собой вытворяете? Навсегда замораживаете свои чувства?
Эш попятилась. Беспомощно взмахнула рукой. Говорить она не могла.
— Вы что, все еще его любите? — Он сказал это как-то странно. — Даже после того как он умер? После всех этих лет?
Эш поморщилась. Она промолчала, но что-то в ее лице заставило его прийти к другому быстрому выводу. Его глаза превратились в щелочки. Он повторил то, что однажды сказал Тони Андерсону:
— Или вас мучают угрызения совести?
Она ахнула. Ничего не могла с собой поделать. Его глаза вспыхнули, встретившись с ее взглядом. Так они и стояли в разных концах кухни, глядя друг на друга, как два фехтовальщика, готовых к битве не на жизнь, а на смерть. И Эш знала, что ее переиграли.