– Что я должен был иметь в виду? – недоуменно спрашивает он.
И я с ужасом понимаю, что говорю вслух. Нет! Мне было так хорошо! Я была такой осторожной!
Я рассыпала столько крошек, чтобы подманить его! Я не могу прямо взять и вывалить на него все.
Теперь, когда он подошел так близко…
– Я думала, что ты подаришь мне обручальное кольцо, – вдруг неожиданно для себя всхлипываю я, – и сделаешь мне предложение!
Ну вот. Я это сказала. Слово-воробей вылетело. И летает теперь по всей вселенной. И все его слышат, включая Люка.
И он, как я в глубине души и подозревала, подозревала гораздо раньше, чем Шери с Чазом попытались меня предупредить, он пугается.
– Жениться? – взрывается он. – Лиззи… Ты же знаешь, что я тебя люблю. Но… мы знакомы всего шесть месяцев!
Шесть месяцев. Шесть лет. Какая разница? Я поняла это только теперь. Некоторые лесные зверьки, сколько бы крошек вы ни рассыпали… с каким бы терпением ни выжидали… никогда не станут вашими. Они никогда не дадут себя увлечь в ловушку. Потому что быть свободными и гулять на воле в одиночестве нравится им гораздо больше, чем все остальное.
Люк такой. Это видели все, кроме меня. Я – единственная идиотка, которая отказывалась принимать правду. О том, что он счастлив жить со мной лишь в данный момент. Шесть месяцев. Шесть лет. Он никогда не разрешит себя связать.
По крайней мере, мне.
– Нам было так весело вместе, – говорит Люк. Он искренне расстроен. – Мне нравится с тобой жить. Это очень здорово… но женитьба. Понимаешь, Лиззи, я не могу сказать, где буду в следующем году, не говоря уже о том, что будет через четыре года, когда я закончу медицинскую школу. Я даже не знаю, закончу ли я ее вообще! Как я могу просить тебя выйти за меня замуж? Как я вообще могу комуто это предложить? Я даже не уверен, женюсь ли я когда-нибудь. Захочется ли мне когда-нибудь жениться или нет?
– О, – спокойно говорю я.
Что мне еще остается? Конечно, мы должны были поговорить об этом немного раньше. Если женитьба (на мне ли, на ком-то другом) не входит в его жизненные планы…
Хотя, если бы я вела свою партию более хладнокровно, возможно, он и захотел бы когда-нибудь.
Но я все разрушила своим длинным языком. Если бы я подождала еще чуть-чуть…
Но нет. Через год ли… через два… он сказал бы то же самое. Я вижу панику в его глазах. Совсем не так смотрел Джон Мак-Дауэлл на свою Джилл. Совеем не это было во взгляде Чаза, обращенном к Шери.
Как я могла быть такой слепой? Как я могла не понять, что никогда не прочитаю этого во взгляде Люка? – Все в порядке, – мягко говорю я. Я так устала. Так сильно устала. Я так тяжело работала. А завтра мне нужно сесть в самолет и лететь домой.