Что клинически доказано.
– Прости, – говорит Чаз. Он смотрит на меня сверху вниз и старается не улыбаться. – Скажи мне, пожалуйста, почему ты рыдаешь в моей квартире средь белого дня? Люк не разрешает тебе этого делать в доме ею мамы или есть какая-то другая причина?
– Нет. – Я все еще сижу на полу. Так удобнее плакать. Чаз и Шери тщательно убирают свое жилище, и поэтому я не боюсь испачкать платье. – Шери отдала мне ваш запасной ключ, чтобы я померила окна и кровать. Я собираюсь вам сшить шторы и покрывала.
– Ты нам сошьешь шторы и покрывала? – радуется Чаз. – Здорово. – Увидев, что я продолжаю плакать, он перестает улыбаться. – Или нет. Если ты плачешь из-за этого.
– Я плачу не из-за покрывала, – говорю я, вытирая слепя тыльной стороной ладони. – Я плачу потому, что я неудачница.
– Раз так – надо выпить, – вздыхает Чаз. – Налить тебе чего-нибудь?
– Алкоголь не решит проблему, – завываю я.
– Не решит, – соглашается со мной Чаз, – но я весь вечер читал Витгенштейна, и он помог мне избавиться от мыслей о самоубийстве. Ты присоединишься ко мне? Я собираюсь сделать джин с тоником.
– Да-а-а, – икаю я. Вдруг немного джина приведет меня в порядок? У бабули это всегда получалось.
Некоторое время спустя я уже сижу рядом с Чазом на обитом золотистой тканью диване.
Подушки на нем тоже золотые. Если бы я не знала, что они были списаны из одной юридической фирмы, я бы решила, что они из китайского ресторана. Дорогого, но все-таки ресторана. Я рассказываю Чазу о плачевном состоянии моих финансов.
– И теперь, – завершаю я свой монолог, держа в руках высокий, запотевший и почти пустой стакан, – я получила работу, не скажу, что о такой я всю жизнь мечтала, но все-таки на ней смогу чемуто научиться. Но мне за нее не платят, и я понятия не имею, где взять денег, чтобы в следующем месяце заплатить за квартиру. Сейчас я не могу даже на временную работу устроиться, ведь у меня на это не будет времени, я же должна буду ходить к месье Анри. А еще я столько трачу на еду! Честно говоря, не знаю, как выкручусь, если только не продам свою коллекцию. У меня нет денег даже на метро, чтобы добраться отсюда домой. И я не могу рассказать об этом Люку, просто не могу, он, как мадам Анри, решит, что я дура. И у родителей я тоже не могу попросить, у них нет денег, я взрослая и сама должна себя содержать. Наверное, мне придется извиниться перед месье Анри, сказать, что я совершила ошибку, и пойти в ближайшее кадровое агентство в надежде, что там для меня найдется хоть какая-то работа.
Я всхлипываю.
– Или я это сделаю, или мне придется вернуться в Энн-Арбор и снова пойти работать в магазин, если мое место еще никто не занял. А если я вернусь, все станут судачить о том, как Лиззи Николс пыталась устроиться в Нью-Йорке, но у нее, как и у Кати Пенбейкер, ничего не получилось.