— Тихо! — прошептала она уже почти в ухо. — Не шевелись! Я и так не шевелился.
— Тут нельзя живого огня! Совсем нельзя! Он же пахнет! По туннелям сразу разнесется! Сюда столько желающих соберется…
— Я не знал… Ты говорила безопасно…
— Не знал… Ты, рыбец, ничего не знаешь. А делаешь! Безопасно, когда знаешь, что делать! Так что ты ничего не делай! То, что я скажу, делай… Ну все, теперь нельзя вперед.
— Почему?
— Потому, что они учуяли уже. Наверняка учуяли…
— Кто? — Я на всякий случай нащупал капсюльник.
— Не знаю. Тут много всякого… Назад пошли.
— В темноте? Ты что, совсем ничего не понимаешь? Мы же ноги тут поломаем…
Алиса рыкнула с досады.
— Надо бежать, — сказал я. — Бежать без фонаря не можем. Значит, зажигай фонарь.
— Я пытаюсь… — нервно ответила Алиса.
— Пытайся скорей.
Я достал из-за спины карабин. Надо было перезарядиться.
В стволе лежал сточенный жакан, не годится для темноты, не успею прицелиться, требуется картечь.
Я могу делать это с закрытыми глазами. Перезаряжать, чистить, спасибо Гомеру. За ночные тренировки, за тренировки вслепую, за плеть. Только плетью можно влупить в головы ленивых науку.
Поехали. Тропарь.
На правом рукаве картечь. Вклеена в ткань, скусил шесть крупных свинцовых горошин, спрятал под язык.
Заблокировал курок. Вынул капсюль.
Установил карабин прикладом на рельсу, выщелкнул шомпол, перевернул другим концом, с буравчиком. Надо было вынуть пулю, вставил шомпол в ствол, нажал, повернул.
Вытащил пулю. Крепкая, с тупым концом, хорошая пуля, если такой в лоб медведю — снесет полчерепа. Уронил, пуля брякнула под ногами. Зубами сдвинул золотник с рожка, досыпал в ствол второй заряд. Вбил шомполом пыж.
Выплюнул в ствол картечь. Пыж. Шомпол. Капсюль.
Все. Установил шомпол на место. Неплохо. Секунд двадцать пять.
— Чего это ты там бормотал?
— Тропарь, — ответил я.
Во рту бродил неприятный вкус свинца.
— Это заговор, что ли?
— Это тропарь. От зла.
— Разве можно от зла заговориться?
Я не ответил. Прислушивался. То есть пытался понять… Кто-то там был. Впереди. Папа сидел смирно, но я чувствовал — есть. Хотя такое бывает, много замкнутого пространства, стены, они давят на голову…
Есть кто-то, есть.
Воздух шевельнулся. Или мне так казалось от участившегося дыхания… Я вглядывался в темноту. Левой ногой нащупал рельс, чтобы знать направление.
Выстрел.
Из ствола с визгом вылетела картечь и желтое пламя, запахло дымом, Алиса в очередной раз стукнула фонарь, и он, наконец, загорелся.
— Бежим! — Алиса схватила меня под руку и потащила назад.
Оглянуться я не успел.
Мы бежали минут пятнадцать, быстро, с полной выкладкой, потом показалась лестница.