— Там что-то написано было, — сказал я. — В туннеле. На стене. «Регись». Что такое «регись»?
— Не знаю. Мало ли что на стенах пишут?
Мы сидели в вагоне трамвая. Кроме нас, никого внутри не было, ну так, два давнишних мреца, только не ходячих, а совсем мертвых, засушенных. Вокруг Алисы вились мухи, Алиса гоняла их ножом. Я смотрел в окно. У нас тоже есть трамваи. Два. Один ничего, другой весь прогнил. Если у тебя, допустим, зубы болят, а вырывать не хочется, надо идти в тот, который ничего. Сидеть там три часа молча. А если, к примеру, врастает ноготь, а палец отрезать не хочется, то надо идти в ржавый.
— А этот трамвай от чего помогает? — спросил я.
— В каком смысле?
— Ну, лечит то есть?
— Ни от чего. Просто трамвай. Не лечебный. Ага.
— Трамваи только праведников лечат, наверное, — сказала Алиса. — А я не праведница. К тому же у меня ничего не болит. Только волосы иногда. Но я маслом натираюсь. А у тебя? Что болит?
— Все, — ответил я.
Действительно, у меня все болело. К семнадцати годам я переболел всем, чем только может у нас человек переболеть, даже слепым был однажды. Отправился как-то в лес за грибами, иду-иду, смотрю — гриб, хотел сорвать, а из-за гриба этого жучок выскочил, длинный, синий, да как мне в глаза плюнет каким-то поганством. И жучок-то мелкий такой, ни до ни после никто таких не встречал, а я полтора месяца не смотрел. Правда, провел их с большой пользой — карабин учился заряжать, да на слух стрелять.
— Какой больной, — усмехнулась Алиса. — Зачем тогда сюда заявился, уродец? Какая тебе невеста, а, Калич?
Я хотел ей сказать, чтобы она на себя посмотрела, подумаешь, тоже мне, Алиса в Стране чудес, но она вдруг сказала сама:
— «Регись» — это значит «берегись». Так в туннелях часто пишут всякое, предупреждают. Там или провал, или костыли… не знаю. Или шахтер.
— Надпись новая, — сказал я.
— С чего ты решил?
— Краской написано было. Потеки сохранились.
Алиса задумалась.
— Это от радио? — спросил я.
— Что от радио?
— Ну, эти все? Шахтеры? Слизни? Другие всякие… С чего оно вдруг завелось-то? Раньше ведь не было, да?
— При чем тут радио? — пожала плечами Алиса. — Какое… А, ты о радиации, что ли?
Я кивнул.
Алиса сунула руку в глубину своего костюма и сняла с шеи тяжелый блестящий цилиндр.