Я обернулась, ища следы той самой катастрофы, о которой стенал домовой. Увидела позади себя небольшой пятачок земли, заросший симпатичной фиолетовой травкой. Половина этого самого пятачка была основательно примята моей филейной частью.
Этот факт заставил меня смущенно потупиться. Ну да, понимаю, жалко травку, но только я же не сама на нее уселась. Меня толкнули, а значит, я ни при чем!
Продолжая бубнить, домовой поднял свои ручки над головой и потряс ими в воздухе. Фиолетовые стебли самостоятельно распрямились и замерли, словно я никогда на них и не падала. Подобного зрелища мои нервы не выдержали.
– Ах вот, значит, как? – грозно нависла я над домовым. – Раз ты в состоянии все исправить, тогда зачем нужно было так вопить и возмущаться?
– Затем, что природу беречь надо, – не остался в долгу домовой, шустро отскакивая от меня на приличное расстояние. – Ценить и уважать. Вот пока не будет в тебе этого, так и будешь падать да шишки набивать.
– А тебе какое дело? – Что-то непонятно, домовой о природе волнуется или о набитых мною шишках… – У тебя же магия есть. Раз-два – и все готово. И можно обойтись без криков и нравоучений.
– Если хочешь без нравоучений, тогда иди и учись, – буркнул домовой. – И чем быстрее, тем лучше. Да зверюгу свою уйми, чтобы малину мне не портила!
– Ну и пойду! – Гордо вздернув подбородок, я развернулась и зашагала к дому, бросив напоследок: – Между прочим, знания – это сила!
Домовой задумчиво смотрел мне вслед, медленно покачиваясь на пушистых ножках.
– Ты права, знания – это сила, – наконец тихо прошептал он, дождавшись, когда я скроюсь за домом. – Вот только покоя тебе эти знания не принесут.
Замерев на пороге, я скептически осматривала унылое убранство комнаты, в которой мне предстояло провести невесть сколько времени. Бесчисленное количество пыльных банок и склянок на затянутых паутиной полках не вызывали никакого желания учиться. Единственное, к чему тянулись руки, так это навести порядок.
Кстати, не совсем понятно, почему именно в этой комнате так грязно, учитывая тот факт, что повсюду в доме царила чистота. Быть может, домовому запрещено заходить сюда? В таком случае, получается, Мироновна умерла давно, если все уже успело затянуться паутиной. Тогда почему в мой сон она пришла всего несколько дней назад?
Вопросы были, ответов не было. Пыль тоже была. Вздохнув, я вернулась в столовую, исполненная решимости найти хоть какую-нибудь подходящую тряпку. Жертвовать на уборку одно из чистых полотенец в шкафу очень не хотелось.
К моему удивлению, в углу возле входной двери я снова увидела знакомую лохань на табуретке. Она была полна воды, а с края свисала так необходимая мне сейчас тряпка. Кстати, под табуреткой сидел крысолак и таращил свои обалденные глазищи. Был в них испуг или удивление, я не поняла. Получается, дом исполняет желания?