— Я думаю, что тебе пора забыть кое-что…
— Это легче сказать, чем сделать.
Елена подошла к доктору вплотную — так, что ее лицо оказалось совсем рядом с его лицом.
— А ты постарайся как следует. — Она произнесла эти слова так решительно, ее губы показались доктору такими красивыми и желанными, а улыбка столь соблазнительной, что он на мгновение опешил. Несколько секунд он просто смотрел на Елену, затем прошептал:
— Есть, мэм.
Они поцеловались, и только после этого Елена отпустила его. Он покинул офис, испытывая необыкновенное чувство, которое, наверное, и можно назвать настоящим счастьем. Уже выходя на улицу, он обернулся и спросил:
— А как насчет того, чтобы поужинать сегодня вместе? Или, может, сходим в театр?
На несколько секунд Елена задумалась, но Айзенменгеру эти секунды показались вечностью.
— Хорошо. Просто замечательно, — сказала Елена и улыбнулась.
— Тогда я заскочу за тобой в семь. Договорились?
Она снова задумалась, но на этот раз ненадолго.
— В половине восьмого, хорошо?
Когда Айзенменгер удивленно поднял брови, она добавила:
— У меня назначена встреча.
Встреча была назначена все в том же баре, завсегдатаем которого Елена не являлась. Она пришла первой, Беверли появилась лишь через несколько минут. Елена уже заказала себе мерло. Беверли она не предложила ничего, и той пришлось самой сделать заказ. Она остановила выбор на бокале шабли.
— Ты хотела что-то сказать? — Тон Беверли говорил о том, что она провела полдня в размышлениях, но так и не нашла, что могло бы послужить поводом для их встречи.
— Я просто хотела поблагодарить тебя.
Беверли хитро улыбнулась:
— За что? За свое чудесное спасение?
— Да, — коротко ответила Елена.
Раздумывая над ответом, Беверли крутила в руках бокал, наполненный пурпурной жидкостью.
— Благодарю, — произнесла она.
Они почти одновременно поднесли свои бокалы к губам.
Решив, что с официальной частью покончено, Елена добавила:
— Но это ничего не меняет.
Беверли картинно выгнула бровь и не менее театрально сложила губы.
— В самом деле?
Елена продолжала смотреть на нее в упор.
— Ты рисковала ради меня жизнью, я признаю это…
— Благодарю, — еще раз повторила Беверли, и это слово, прошелестев в воздухе, растаяло в шуме бара.
— Но не думай, будто я забыла, что ты сделала со мной и моей семьей.
— Твоих родителей убили. Ты ведь не винишь меня в этом, нет?
Елена продолжила без обиняков:
— Ты убила Джереми.
— Нет, Елена. Твой брат покончил с собой в тюрьме.
— Ты его подставила.
Уортон покачала головой:
— Это все фантазии. У тебя нет никаких доказательств.
— Так же, как нет доказательств того, что «ПЭФ» несет ответственность за Протей. Как нет доказательств того, что смерть как минимум шестерых человек на их совести. Но мы-то знаем, что это так. — Елена улыбнулась, однако эту улыбку трудно было назвать дружеской.