— Первый так первый, — согласился муж. — Все равно без толку. Как их выберут, тут же все обещания побоку. Будут себе карманы набивать.
— Витя, не болтай, а то заберут тебя за длинный язык.
— От вас зависит. Кого выберете, с того и спрашивать будете, — дежурно откликнулся Петр Васильевич, подхватывая урну.
В коридоре Светлана и Люба чуть не сшибли мальчика, неслышно подъехавшего на трехколесном велосипеде.
— Что ты там под ногами крутишься? — крикнула невидимая мать.
Мальчик, не отрывая взгляда от чужих, уехал вглубь квартиры задним ходом.
Больше заявок о голосовании на дому не было, и Светлана пошла домой обедать. Юрий Зиновьевич очень просил быть к десяти вечера, когда начнут считать бюллетени.
Наконец избирательный участок закрыли для посетителей. Остались только члены комиссии и наблюдатели. У Светланы от праздного утреннего любопытства — пройтись по чужим квартирам — не осталось и следа. Хотелось только, чтобы Долинский все-таки победил и поставил во дворе у Пяти углов лавочку. Об этом просила одна бабушка из комнаты с печным отоплением.
Бюллетени считали, пересчитывали, сбивались. В отдельную кучку отложили штук сорок листков.
— А это что? — проявила бдительность Светлана.
— Это испорченные, с надписями. Прочитать?
— Не надо. А есть инструкция, какой бюллетень считается испорченным?
— Если крестик или нолик, или любая пометка не вышла за рамку квадратика, то все в порядке.
— А как там у Долинского?
— Сейчас посмотрим. Вот тут в одном экземпляре написано «иудей», а в другом, извините, «засранец».
— За рамку не вышло?
— Нет. Аккуратненько написали. Уложились. Плюсуем к голосам.
Когда Светлана садилась в полночный автобус, она уже знала, что на ее участке Долинский прошел с минимальным перевесом. И никак не отвязаться было от мысли, что его судьбу решили те два бюллетеня, два заветных слова, крик души неизвестных избирателей.
1998 год
При прежнем режиме, доперестроечном, рассказывая о поездке за границу (факте, по тем временам, из ряда вон), советский человек пользовался лишь одним глаголом из неисчерпаемых глагольных запасов русского языка довелось.
Сколько в этом слове слилось и отозвалось! И опасное проплывание между сциллой парткома и харибдой райкома, и забор мочи и крови в поликлинике, чтобы отсечь больных и нежелательных.
Товарищи мои, оформлявшиеся за рубеж в 70-80-е годы, помните ли вы это? Если забыли, то правильно делали, что вас не пускали. Поделом.
И мне довелось в середине восьмидесятых поехать в одну северную страну с очень высоким уровнем жизни. Еще не окончательно рухнули оковы, но ножные кандалы уже сняли. И вот я на Западе. Стою, открыв рот, перед витриной с фруктами, а потом перед витриной с кожгалантереей. В той стране X., в том городе Э. я стажировалась в университете. И было мне хорошо, но стипендия была так мала, а купить хотелось так много, что я экономила на транспорте и ходила пешком. И была дурой, потому что обувь быстро снашивалась, приходилось покупать новую, а это подороже билета на автобус. Тамошние профессора иногда приглашали меня к себе на обед.