Когда она увидела его снова, он выглядел отдаленным и безликим, сидя в дальнем конце длинного широкого стола в конце длинной и широкой комнаты. Для нервничающей Клеон эта комната показалась беспредельно раскинувшейся в пространстве. Прекрасный пример перспективы, если таковая здесь имеется, отчеканилось в ее возбужденном мозгу, как в компьютере, выдавшем шутливое сообщение.
По обе стороны стола были лица. Пять или шесть с каждой? Клеон не была уверена. Все они были мужскими — или нет? Нет, среди мужчин с тяжелыми взглядами все-таки была женщина, мощного сложения, в ожерелье и кольцах, — тот тип, который мистер Ферс так точно описал ей несколько дней — нет, несколько лет — назад, когда Клеон обедала с ним.
— Присаживайтесь, мисс Эстон, — пригласил Эллис Ферс. Даже вспышки узнавания не промелькнуло на застывшем лице. Куда подевалась нежность того вечера, когда он смотрел сверху вниз на свою бабушку?
Мисс Эстон села на указанный стул. Начались вопросы, вначале легкие, как мелкий дождик, но постепенно достигающие силы шквала, бьющего в окно. Сперва она отвечала спокойно, порой несколько многословно. Эти лица начали складываться в одну, далеко не самую доброжелательную улыбку.
— Вы чем-то связаны с домом? — спросил один из них. — Эта работа требует многого, и может случиться так, что вам придется работать даже в те дни, которые считаются выходными.
— Если вы имеете в виду, замужем ли я, то нет.
— Но, мисс Эстон, — резкий голос Эллиса Ферса ткнул ее, как ружьем в спину, — вы конечно же обручены?
Его улыбка означала: «Вот вам еще одна особь женского пола, которая отбросит мужчину, если только это послужит ее цели».
Клеон вспыхнула от такой мысли, но она должна была признать, что в этом случае Ферс был прав!
И тогда началась бомбардировка, а на острие атаки был мистер Эллис Ферс. Одна за другой его бомбы попадали точно в цель. Его вопросы-взрывы швыряли ее до небес. Как она считает, хотелось ему знать, по силам ли ей справиться с требованиями, которые, по меркам лондонской журналистики, могут оказаться выше ее талантов, базирующихся на спокойном провинциальном прошлом? Другими словами, думала Клеон, Ферс старается в вежливых выражениях сказать, что считает ее недостаточно хорошей для этой должности. И потом, он совершенно бесчестно воспользовался тем, что знал о ее жизни.
Она фыркнула в ответ, как кошка, готовая вонзить когти во врага. Конечно же она сможет приспособиться. Потребуется лишь решительность и здравый смысл. У нее этого вполне достаточно, не так ли?
А как, спросил Ферс, быть с ее нежным воспитанием и почти отеческим отношением к ней ее нынешнего редактора. Может ли она считать себя готовой к проблемам большого мира, к неприятностям, которые, несомненно, встретятся на пути, к критике, недоброжелательности и ревности?