По мнению Клеон, все дело было в погоде, которая пробуждала в душе все самое лучшее. Даже птичье пение звучало звонче обычного, как будто птицы тоже чувствовали необходимость отметить прекрасный день, до того как атмосфера вернется в состояние привычной английской серости.
Безоблачное небо было средиземноморски-голубым, однако сельский ландшафт оставался английским по своей сути — зеленые поля, живые изгороди, коттеджи с красными крышами и холмы вдали. Клеон чувствовала единство с природой и знала, что если когда-нибудь ей придется покинуть эти места, то сердце ее навсегда останется здесь.
Рука надежно удерживала на боку репортерский блокнот, один из инструментов ее ремесла. Она была журналисткой, молодой и энергичной сотрудницей местной газеты, и направлялась к пожилой леди, чтобы взять у нее интервью.
Около двух недель назад, когда Клеон впервые обратилась к ней, та чувствовала себя неважно и не расположена была беседовать.
— Приходите еще, дорогая, — сказала старушка, — когда я отделаюсь от этой ужасной простуды. Мне бы хотелось поговорить с вами. — И, провожая Клеон до дверей, повторила, как бы добиваясь обещания: — Ведь вы придете снова, не так ли?
Итак, Клеон сдержала обещание и возвращалась, чтобы выслушать старую леди.
Она приподняла тяжелый черный дверной молоток и мягко опустила его. Довольно долго в доме все было тихо, и Клеон начала беспокоиться. Все ли в порядке со старушкой? Дверь распахнулась.
— Заходите, заходите, дорогая, — позвал мягкий голос.
Клеон последовала за низенькой, хрупкой женщиной в гостиную и подивилась необычайному для особы такого почтенного возраста проворству. Наконечник трости стучал по доскам пола в такт быстрым уверенным шажкам, создавая у Клеон ощущение, что, если бы шаги осмелились отстать, трость застучала бы нетерпеливо: «Бодрее, не останавливаться!»
Хозяйка осторожно уселась в кресло с высокой спинкой, и Клеон заметила, как аккуратно причесаны седые волосы, как они плавно переходят в пучок и как вывалившаяся шпилька неустойчиво повисла над воротничком жакета старой леди.
— Вы позволите? — спросила Клеон и, не дожидаясь ответа, жестом любящей внучки нежно воткнула шпильку на место.
— Это шпилька? — засмеялась старушка. — Они — несчастье всей моей жизни! Иногда мне кажется, что у них свой характер и они не собираются повиноваться моим старым пальцам.
Однако Клеон знала, что эти «старые» пальцы до сих пор способны создавать произведения искусства: это и являлось причиной ее визита. Старую леди знали как кружевницу, но никто не знал, для кого плелись эти кружева.
