— Ну, если исключить все это, мало что останется, — сухо заметил Джад.
— Вот и отлично, — обрадовалась она. — Чем меньше выбор, тем меньше надо решать. Джад, я понимаю, что необходимо хорошенько подумать. Но у меня будет масса времени. Лежа где-нибудь на песочке под ласковыми лучами солнца, я все обмозгую. Может, возьму с собой справочники: «Как правильно выбрать профессию» и еще что-нибудь в этом роде.
— Прекрасная мысль!
Он явно иронизировал. Не верил он во все ее планы. Он не верит, что я могу взять, сложить вещи и в самом деле уехать. Никто здесь не верит в это. Справившись с шоком, в который повергло их ее заявление, Кевин с Агатой попросту отмахнулись от дальнейшего обсуждения этого вопроса.
Неужели она такое ничтожество, что никому даже в голову не приходит, что она тоже может проявить самостоятельность и, если надо, постоять за себя?
Да, похоже, что так оно и есть.
Ее вдруг подхватила и понесла волна гнева, бодрящего, освежающего, сметающего обычно присущую ей осторожность. В азарте она даже забыла, что терпимость и мягкость Джада могут в любой момент смениться совсем другим настроением.
— Если хотите, я пришлю вам открытку. А если вам так интересно, что же я буду делать дальше, — вторую, когда выберу себе профессию.
Она резко вскочила с кресла, но прежде, чем ей удалось ускользнуть, Джад твердо сжал ее запястье.
— Видите ли, моя дорогая Кэти Донован, — начал он церемонно-светским тоном, — боюсь, что я все-таки недостаточно вслушался в ваши слова.
— Так… Вот тебе и проницательный мужчина, — пробормотала она себе под нос, пытаясь выдернуть руку.
— Ответьте мне: вы в самом деле хотите уехать?
— Да.
— И не собираетесь возвращаться?
— Не собираюсь.
— Вы навсегда расстаетесь с «Домом милосердия»?
— Точно угадано.
— А как же ваш дядя?
Кэти нахмурилась.
— Дядя? Скорее всего, охмурит еще одну дуру, которая тоже станет работать по пятнадцать часов в день, пребывая в полной уверенности, что ее же и облагодетельствовали. Нет уж, лить слезы о дядюшке я не буду.
— Понятно! А что будет с нами?
— С нами? — ошеломленно глянула на него Кэти. Конечно, этот вопрос можно было предугадать, но она до последней секунды не верила, что у него хватит дерзости задать его. — С нами… Мне как-то неловко говорить это вам, но «нас» просто не существует. Мы провели вместе один вечер, хорошо, два, если считать и сегодняшний. И мы один раз поцеловались. Бессмертный роман требует, думаю, несколько большего.
Она еще раз дернула руку — и он отпустил ее. Отойдя в дальний угол комнаты, Кэти сердито оглянулась через плечо: в сузившихся глазах горел вызов.